— Эмма… — едва слышимо слетело с его губ.
До меня донесся гневный вой Клубка. Обернувшись, я увидела только свой любимый комок шерсти с воинственно расправленными крыльями. Эммы не было рядом с ним, однако я заметила, как во тьме мелькнул подол ее серой юбки, прежде чем девушка скрылась из виду, бросив Тайлера.
Он тоже это понял, и его взгляд показался мне пустым. Я отвернулась.
— Мира! — тут же бросился ко мне Генри, проигнорировав Клубка, радостно взвывшего при его приближении.
Я ожидала, что Генри поможет мне встать, развяжет меня, однако он вместо этого практически упал на землю рядом.
— Ты цела? — спросил он, принявшись судорожно осматривать и ощупывать меня. Порой его прикосновения пересекали грань приличий, но в них было лишь беспокойство.
А вот то, что последовало затем…
Добравшись до моего лица, Генри погладил мою щеку и совершенно неожиданно припал к моим губам. Не ожидавшая поцелуя, я разомкнула губы, что он воспринял как приглашение проникнуть в рот языком.
Хотя я бы и так разрешила, и не только потому, что он спас меня. Если я и хотела чьего-то поцелуя, то его. Я отвечала ему прямо вот так, лежа на земле, со связанными руками, что до странного забавляло.
Лишь когда он оторвался от моих губ, я все-таки спросила:
— Теперь я все забуду?
— Прости! — ужаснулся он, будто сам только сейчас понял, что натворил. — Не все, только час, вернее, последние минуты нашей встречи. Но я тебе расскажу.
— Просто сделай так, чтобы я не решила, что убила его сама, — попросила я.
— Обещаю. Хотя он не мертв.
— Хорошо. Развяжешь меня?
Глава 58
Я лежала в целительском крыле: вся избитая, помятая, кое-как отмытая, зато выспавшаяся и до одури счастливая после зелий. Так и продолжала улыбаться, пока мать в дорожном костюме отчитывала меня такими словами, какие я и слышала-то только мимоходом от охраны, недовольной стычкой с порождениями. В общем, в выражениях не стеснялась, что было особенно странным, ведь все вокруг считали ее патологически добрым человеком. Была в замке такая шутка.
Влетело мне за все. И за драку у болот, и за то, что не вызвала подмогу, и за лабораторию, и за энциклопедию, и почему-то даже за угрозу жизни наследника престола, хотя к этому я вообще отношения не имела. Тот самый наследник, судя по всепоглощающему чувству вины, мялся сейчас где-то за дверью и бессовестно подслушивал.
— Выслать тебя обратно в Империю, к родне твоего отца, — угрожала мать. — Чтобы сидела там, пока не закончатся все проблемы. Пусть бы лучше замок взяли, чем ты себя чуть не угробила.
Я моргала, соглашаясь со всеми обвинениями. Неважно, она выскажется и остынет. Потратит недельку на выяснение всего. Разберется.
— Ты одна?
— Одна, — куда более спокойным тоном ответила она. — Переговоры не окончены. Поторопилась, чтобы заменить тебя здесь, пока ты на практике. Вижу, что не стоило и уезжать.
— Я успею собраться до завтра.
Нужно убираться отсюда, пока она не обнаружила нашу с Генри связь. Я была готова ползти, только бы мать не заперла меня сейчас в лаборатории. Еще одного заключения не выдержу, нужен воздух.
— В таком виде? В поселении решат, что мы пытаем адептов за проваленные зачеты.
— Вроде того, — буркнула я.
Впрочем, я прекрасно чувствовала изменения в ее голосе. Она не собиралась ослаблять мои наказания, но порадовалась, что я не планировала задерживаться у целителей надолго. А симулировать болезни я умела на высшем уровне: в детстве очень хотелось задержаться хоть где-то, сменить обстановку и вдоволь наиграться с чужими ценными артефактами.
— Ладно. Ты поедешь, если сможешь явиться завтра к сбору готовой. Никто не посмотрит на твое происхождение. Игры останутся здесь. Ты достаточно взрослая, чтобы оценить свои способности и решить, переживешь ли испытания.
— Спасибо, — только и ответила я, теперь наверняка уверенная, что знать о моей связи с Лавьером ей рановато.
Мать поджала губы, нервно щелкая пальцами. Хотела добавить что-то, но сдержалась.
— Завтра, — кивнула она мне и вышла.
Что ж. Я догадалась и сама. Перед практикой я получу особые указания. И совершенно точно — индивидуальный план профессора Золье.
К шести утра я стояла перед главными воротами, а под ногами валялся тяжелый походный рюкзак. Я захватила даже маленький контейнер для злосчастной паутины. Нацепить рюкзак на спину оказалось тем еще испытанием, у меня до сих пор болели все кости, хоть меня и старательно подлечили. Клубок нарезал круги по двору, поднимая пыль, будто пытался на прощание распугать всю мелкую живность, чтобы без него она вела себя хорошо и не попадалась в чужие рты или когти. Генри отдувался с допросами за нас обоих, поэтому снова опаздывал, задерживаясь у Злюки. Я подозревала, что там он и провел всю ночь.