Роботы не обратили на карликов никакого внимания. Они волокли Климова дальше — по лестнице, кругами спускавшейся вниз, мимо стены с мёртвым, исцарапанным пультом, мимо низкого обширного помещения с грязными столами, мимо открытых дверей складов, заваленных ящиками и тюками, среди которых копошились карлики, в тёмное узкое отверстие, в конце которого оказалась железная дверь с засовом. Один из роботов открыл засов, остальные втолкнули Климова внутрь.
Дверь захлопнулась. Было тихо. Где-то капала вода.
Потом послышался стон.
— Здесь кто-нибудь есть? — спросил Климов на интерлингве.
Вдали что-то зашуршало, и всё снова затихло. Тогда Климов включил шлемовый фонарь. Свет его был ослепителен после полумрака коридоров и темноты тюрьмы.
Видно, когда-то раньше здесь был склад. По двум стенам тянулись полки, кое-где на них валялись разбитые сосуды, на полу, также поблёскивали осколки. Кучей громоздились в углу ящики. В помещении вроде бы никого не было.
Климов замер. Он был уверен, что он здесь не один. И оказался прав. Робкое движение он уловил за ящиками.
— Вылезай, — сказал он, почему-то убеждённый, что сейчас увидит карлика.
И тогда в ответ послышался тихий плач.
Климов заглянул за ящики. Там, стараясь вжаться в стену, сидела девочка лет двенадцати в порванном голубом комбинезоне. Её прямые чёрные волосы были спутаны, на щеке большой кровоподтёк.
Девочка подняла чёрные глаза на звук шагов Климова, но свет фонаря слепил её. Климов отвёл луч в сторону.
— Подозреваю, — сказал он по-японски (ему приходилось работать с японской экспедицией на Плутоне), — что вижу перед собой кого-то с яхты «Сакура».
И когда девочка поняла, что перед ней самый настоящий человек, она вскочила, бросилась к Климову и прижалась к его груди.
— Как хорошо, — сказала она, — что вы пришли меня спасти.
— Погоди, — ответил Климов, — к сожалению, спасти я тебя пока не могу. Я сам такой же пленник, как и ты. Мы приняли твой сигнал…
— И попали в ловушку?
— Меня схватили на твоей яхте.
— Они взломали дверь, и я ничего не смогла поделать.
— Ты была на яхте одна?
— Да, — ответила девочка.
— А где же были взрослые?
Девочка смутилась, отошла от Климова и отвернулась к стене.
— Наверное, тебе придётся сказать правду, — сказал Климов.
— Я полетела без разрешения, — ответила девочка. — Я вам всё расскажу.
Климов не стал её торопить. Он медленно пошёл вдоль стен тюрьмы, стараясь понять, нельзя ли из неё как-нибудь выбраться. Стены были металлическими, гладкими.
— Полгода назад, — сказала девочка, — мой отец, профессор Судзуки, геолог, вылетел с Марса, где мы с ним живём, в пояс астероидов. И исчез. Его искали… Ищут до сих пор. Но мне сказали, что вернее всего он уже не вернётся.
— И ты не поверила? — спросил Климов.
— Я не поверила. Мой отец жив. Я знаю. Я должна была его найти. Может, вы слышали, что были гонки Земля — Марс на космических яхтах? Японский гонщик — знакомый моего отца. Он остановился в нашем доме. И вот я взяла его электронный ключ от яхты… Я думала, что я верну яхту… А теперь и яхта погибла, и я не нашла отца. Лучше мне самой умереть.
— Это мы ещё успеем, — сказал Климов. — Не к этому надо стремиться. Я тебе должен открыть тайну. Наверху стоит мой корабль. Его команда готовит сейчас наше спасение. А твою яхту мы постараемся починить….
Климов сомневался, что Посейдону и Диме удастся их спасти. Но японка не должна была терять надежды.
— Как хорошо! — обрадовалась девочка. — Меня зовут Митико. А вас?
— Сергей Иванович.
В этот момент луч фонаря упал на гладкий, свободный от полок участок стены. И Климов замолчал. На стене были надписи. Нацарапанные чем-то острым, написанные карандашом.
Надписей было не меньше десяти. По-русски, по-французски, на интерлингве… Имена людей, которые были здесь раньше. Но из всех надписей внимание Климова привлекла одна:
«Нас осталось трое. Завтра наша очередь. Мы уже знаем, что никто не уходил живым из когтей ледяного дракона. Прощайте, друзья».
— Послушай, Посейдон, я проникну внутрь астероида и постараюсь спасти отца. А ты лети за помощью.
— Я вынужден тебе не подчиниться, — сказал робот.
— Я приказываю!
— Сильнее приказов для меня необходимость защитить человека. Прости, но я не выполню, твоего приказа.
Честно говоря, Дима обрадовался, что робот ему не подчинился. Он не очень представлял себе, как сможет один проникнуть в таинственную скалу и вызволить отца.