Выбрать главу

Дама приветственно кивнула всей компании, после чего сразу перешла к делу:

- Костя, нам надо поговорить.

- Говори при всех, у меня нет секретов от друзей.

Саша была так ошеломлена каменным выражением его лица и ледяным тоном, что даже не удивилась такой фамильярности.

Та задумалась на мгновение, потом видимо решила, что вызвать Костю на приватный разговор не удастся, и решила продолжать.

- Оля ушла из дому.

- Хм… я не удивлен.

- Как ты можешь так спокойно говорить, она же еще совсем девчонка. Она переехала к каким-то своим приятелям - художникам. Надо же что-то делать. Ее надо вернуть!

- Не надо ничего делать, она сама скоро вернется. Оля любит комфорт и в спартанских условиях долго не продержится. Даже в качестве протеста.

- Но ты видел этих ее приятелей? Все сплошь маргиналы, драные какие-то, как из подворотни…

- Не преувеличивай, там подворотней и не пахнет.

Она продолжала, словно не слыша его:

- Эти грязные джинсы, ватники…

- Эти джинсы стоят приблизительно как твои кольца, расслабься.

- Она проводит где-то ночи, а если забеременеет? Костя, поговори с ней, вразуми ее. Она же никого кроме тебя слушать не станет.

- С чего ты взяла, что она станет слушать меня?

- Ну, вы же так… привязаны друг к другу…

- Что ты знаешь о привязанностях?

- Не надо так… - она как-то сразу сникла, на красивом холеном лице проступили черты испуганной немолодой женщины, - я не ради себя прошу. У Николая вчера сердце схватило, скорую вызывали.

- Бедный дядя Коля! - глаза его были колючими и холодными.

- Костя, зачем ты так?!.

Александре показалось, что женщина сейчас расплачется на глазах у всех.

- Ладно, я поговорю с Ольгой. Но многого от этого разговора не ждите, она уже не ребенок, как бы вам этого не хотелось. Это все? Или еще что-то?

Она посмотрела на него глазами побитой собаки:

- А ты с ней вместе не зайдешь к нам?

- Странный вопрос, ты же знаешь, что нет. Извини, если у тебя больше ничего не случилось, я бы хотел остаться со своими друзьями.

Женщина поспешно пробормотала что-то, прощаясь, и стремительно вышла из кафе.

И тут Александры, наконец, дошло, почему лицо этой женщины показалось ей таким знакомым. Господи, как же она сразу не поняла! Костя был удивительно похож на свою мать.

Какое-то время все сидели молча. Костя достал сигарету, но, ругнувшись, выбросил ее в пепельницу, не прикурив.

- Зря ты так. – Саша удивилась собственной наглости. Но она была уверена, что озвучила общее мнение.

- Молчи! Что ты понимаешь?

- Я понимаю, то, что вижу. Я вижу, что твоя мать пытается наладить с тобой отношения. И вижу, как ты унижаешь ее на глазах у своих друзей.

- Не лезь не в свое дело.

- Да, я полезла не в свое дело. Извини. – После этих слов Александра встала из-за стола, взяла сумочку и, извинившись, ушла.

Молчание за столом стало еще более напряженным.

- Ну и пусть. Подумаешь, велика важность!

- Ты прав! - Макс похлопал его по плечу, - одному лучше.

Полина удивленно покосилась на мужа, а Костя нахмурился еще больше.

Уже подходя к дому, Костя убедил себя, что никаких проблем нет. Сейчас они быстро помирятся, и все станет на свои места. При желании Костя мог быть очень милым, особенно, если нужно было задобрить своих подружек или загладить вину.

Саша сидела за столом, и что-то чертила на листке бумаге. Когда он зашел, она мельком оглянулась и продолжала заниматься своим делом. Костя подошел, и, обняв, поцеловал в затылок.

- Солнце, не дуйся. Я просто потерял над собой контроль.

- Ты не терял ничего – ты и не собирался контролировать себя. Ты же нарочно раздуваешь в себе обиду.

- Что ты понимаешь? Тебя мать не бросала!

- Меня отец бросил. Это тоже, знаешь ли, не фунт изюму.

- Ты не представляешь, с каким трудом мой отец пережил ее предательство!

- Твой отец – взрослый человек. И он должен был объяснить тебе, несчастному потерянному мальчишке, что ты не виноват ни в чем! Ты же не знаешь, что произошло тогда, много лет назад, на самом деле! В конце концов, существуют же еще и интимные отношения! Да! И не надо морщиться - тоже мне, святая наивность. Наши папы и мамы сделали нас именно этим способом. А вместо того, чтобы в первую очередь подумать о состоянии сына, твой родитель, видя, как сын ожесточается и отчаивается, не сделал ни-че-го, чтобы смягчить его потерю. В том, что ты стал моральным калекой, виновата не только твоя мать! Видимо отец тоже отличился здоровым эгоизмом…

- ПРЕКРАТИ! – Костя не знал, что происходит, но то, что она говорила, было неправильно, неверно! Это мать его предала! А отец – несчастный, слабый человек, не сумевший справиться с потерей и нуждающийся в поддержке… собственного маленького сына. Что-то в этой новой картине было наизнанку, не вязалось с тем, с чем он привык жить, с его пониманием. Терзания сомнений и беспокойства Костя смог обратить только в гнев:

– Не смей больше говорить на эту тему! Кто ты вообще такая?

- Я? Да никто. Так, случайная знакомая… на пляже познакомились… Я тогда еще камешек нашла, вот этот – и она пальчиком указала на «куриный бог», лежащий в книжном шкафу, - Зачем ты мне соврал, что не видел записки? Поиздеваться хотелось? У тебя получилось.

- А ты? – Старая обида поднялась со дна мутным облаком, задетая общим смерчем ссоры, - Сама ведь сбежала!..

- Неужели ты не понимаешь, как мне тяжело было прощаться с тобой?

- Зато мне было легко! Когда я проснулся утром и обнаружил, что тебя нет. Нигде. Ну, конечно, кто я такой, чтобы считаться с моими чувствами!

- Нет у тебя никаких чувств,

- Что? – он слегка оторопел.

- Нету у тебя чувств. Пусто. Ноль. – Саша шла напролом, либо достучится до него… либо слишком поздно.

- На себя посмотри – у него заходили желваки, - тоже мне, психолог. Глыба льда.

- Согласна. – Саша встала и вышла из комнаты. - Хорошо, что этот разговор состоялся прежде, чем стало слишком поздно. Я не буду ничего доказывать. Я уже навоевалась с призраками на много лет вперед. Это – твоя жизнь, и только ты в состоянии что-то в ней изменить.

- Да… Ты права – он вдруг стал совершенно спокоен, - чего я, действительно, завелся. – Откуда-то взялось отчаянное желание причинить ей боль. – Знаешь, почему ты так заступаешься? Потому ты что сама такая же. Предательница.

Это был запрещенный удар. Но Александра научилась держать удары, внешне даже бровью не повела:

- Может, да, а может, нет. Ты этого не узнаешь.

- Очень надо!..

Она взяла сумку, с которой приехала, и подошла к входной двери,

- Я говорила, что твое сердце вмещает слишком много народа. Неправда. Никого там нет. И не было никогда. И пока ты не примиришься со своим прошлым, ты так и будешь жить полужизнью.

Костя слышал, как входная дверь открылась, и знал, что теряет ее. Если уже не потерял. Желание причинить боль стало еще более жгучим. Уничтожить. Все. Окончательно и бесповоротно. Костя вышел в коридор и бросил ей на прощание:

- Пока, дорогая! Привет мужу!

Саша оглянулась, как-то странно посмотрела на него и сбежала по ступеням.

ГЛАВА 8

Знаешь, мне некуда звонить

Так лучше даже

Знаешь, меня не изменить

Прости, не важно…

Знаешь, остатки сигарет