— Фрэнк.
Сидевший с растерянным видом Тремонт поднял глаза на Маршу.
— Хочу вам кое-что показать.
Она протянула ему фотографию с Микки-Маусом, которую сняла со шкафчика в школе. Фрэнк стал не спеша рассматривать карточку. Все в комнате замерло. Слышалось только его сиплое дыхание.
— За три недели до того, как Хейли пропала.
Тремонт изучал снимок так, будто тот мог навести его на след.
— Помню. Вы всей семьей ездили в «Дисней уорлд».
— Вглядитесь в ее лицо.
Тремонт вгляделся.
— Вы думаете, девочка с такой улыбкой взяла, да и сбежала, никому ничего не сказав? Вы правда считаете, что она решила жить сама по себе и умудрилась ни разу не воспользоваться айфоном, банкоматом или кредиткой?
— Нет. Не считаю.
— Прошу вас, Фрэнк, продолжайте искать.
— Да, Марша. Обещаю.
Когда говорят об автострадах Нью-Джерси, сразу представляют либо ландшафтную трассу с пейзажем из запущенных складов, неопрятных кладбищ и ветхих домиков на две семьи, либо дорогу «Нью-Джерси» — дымовые трубы и гигантские промышленные комплексы из жуткого будущего в духе «Терминатора». И никто не вспоминает шоссе номер 15 в округе Сассекс — фермерские угодья, старые поселения вдоль озер, винтажные амбары, ярмарочные площади, старые стадионы бейсбольных команд низшей лиги.
Следуя указаниям Дэна Мерсера, Уэнди поехала по шоссе номер 15; в том месте, где оно сменило номер на двести шестой, свернула направо на проселочную дорогу, оставила позади комплекс хранилищ «Ю Стор Ит» и оказалась на трейлерной стоянке Уайкертауна. Тихое, населенное призраками местечко — в таких невольно ждешь увидеть ржавые качели, качающиеся на ветру. Площадка делилась на секторы. Ряд D, линия 7 — противоположный угол, неподалеку от забора из проволочный сетки.
Вышедшую из машины Уэнди поразило безмолвие. Стоянка напоминала постапокалиптический город — бомба упала, люди испарились. Кругом висели бельевые веревки — совершенно голые, валялись складные стулья с выломанными сиденьями. Жаровни для барбекю и игрушки стояли и лежали так, будто их бросили в спешке.
Уэнди взглянула на телефон (сети нет, великолепно), сделала два шага по ступеням из строительных блоков и встала у двери трейлера. Рассудок подсказывал: «Ты мать, а не супергерой, не будь идиоткой, уходи». Додумать не успела — сетчатая дверь открылась, и на пороге возник Дэн Мерсер.
Увидев его, Уэнди отступила назад.
— Что с вами?
— Заходите, — пробубнил он, шевеля распухшей челюстью. Его нос был расплющен, лицо покрывали синяки, но хуже всего… хуже всего выглядели гроздья круглых ожогов на руке и щеках.
Уэнди показала на одно из пятен:
— Это вас сигаретой так?
Мерсер с трудом пожал плечами.
— Я им сказал: у моего трейлера курить запрещено. Разозлились.
— Кто?
— Про «запрещено» я пошутил.
— Я поняла. Кто напал?
Дэн Мерсер только отмахнулся.
— Почему бы вам не зайти?
— Почему бы нам не поговорить здесь?
— Надо же! Беспокоитесь за себя? Но ведь вы, как вы сами откровенно признали, меня не интересуете.
— Тем не менее.
— Не испытываю желания выходить наружу.
— Я настаиваю.
— Тогда до свидания. Зря заставил ехать в такую даль, простите.
Дэн сделал шаг назад, дверь захлопнулась. Уэнди немного постояла и, забыв опасения — в таком состоянии он вряд ли мог сильно навредить, — вошла внутрь. Дэн был уже на другом конце трейлера.
— Ваша прическа, — заметила она.
— А что с ней?
Некогда волнистые каштановые волосы теперь имели отвратительный желтоватый оттенок.
— Сами красились?
— Нет, ездил в город в «Дионну» — в любимую парикмахерскую.
— Хорошо сливаетесь с местностью. — Она чуть не ответила улыбкой.
— Знаю. Будто глэм-рокер из клипа восьмидесятых.
Дэн отошел еще дальше, словно не хотел выставлять синяки на показ. Уэнди отпустила дверь, та громко захлопнулась. Узкие солнечные лучи пробивали полумрак. На полу у входа лежал протертый линолеум, противоположная четверть помещения была укрыта грубо обрезанным оранжевым ковром с длинным ворсом — такой сочли бы слишком кричащим даже для декораций комедийного сериала.