— Простите, господин граф, но вы — изменник! — Женщина не испугалась его возбуждённого устрашающего вида. — Вы бросили госпожу Вэлэри в сложный период её жизни, когда ей нужна была ваша помощь и поддержка. Вы предали её, променяв на герцогиню!
— Герцогиню?.. Какую герцогиню? — под кожей щёк ходили желваки.
— Ангелику фон Вайсбах! — графиня Хильдегард вздёрнула подбородок. Она не боится!
— Полная чушь! — встретился с её презрительным взором, дивясь, откуда в ней столько смелости, чтобы высказывать ему такое? — Фальгахен сказал?
— Да.
— Что ещё рассказывал?
— Что вы провели с ней ночь, чтобы получить содействие в покупке привилегий для себя, и ваши отношения в самом разгаре.
— Убью тварь… — не стал больше ничего уточнять, отметив, как отшатнулась от него экономка.
Стало досадно, что такое его Птаха услышала из уст лживого соседа. И поверила! А чего он ждал? Нужно было сразу догадаться, куда спешно отбыл Фальгахен. И пока Герард решал одни вопросы, решение других, не менее важных, откладывалось. Ты становишься перед выбором о первоочерёдности решения неотложных дел и вынужденно выбираешь одно, предавая другое.
А Карл… Ему нужна Таша лишь потому, что она нужна ему, Герарду. «Оборотень» знал каждый его шаг, не жалел золота на шпионов, вынашивая планы мести. Мстил за то, что он отверг Еву, не подпустив его к золотоносному руднику. Искал слабые места. Нашёл.
Отряд из восьми стражников во главе графа фон Бригахбурга спешно покидал стены поместья. Если они поторопятся, то должны нагнать неповоротливую карету Фальгахена до того, как он успеет спрятаться за крепостными стенами своего замка. Если опоздают, то… Думать, что может случиться после этого, не хотелось.
Он успеет.
Должен успеть.
Глава 28
Наташа тщательно всматривалась в лицо своего похитителя. Знатно она его расцарапала. От переносицы через всю щеку три глубокие борозды с запекшейся кровью. На лбу алеет подсыхающая, вновь потревоженная рана — результат неудачного кульбита через скамью в её комнате.
Карета вздрогнула, дёрнувшись с места.
Фальгахен, перехватив торжествующий взгляд пленницы, притронулся подушечками пальцев к носу и мрачно процедил:
— Руки вырву. — Ладонь опустилась на больное колено, поглаживая.
— Сво… — засипела девушка, смолкая, закашливаясь.
— Вот оно что! — довольно ухмыльнулся мужчина. — Ведьма не говорила, что голос пропадёт. Или я тебя придушил сильнее, чем требовалось? Поэтому и молчала, только ногами дрыгала, дверь пиная? Внимание привлекала? Кому ты нужна? — Подался к ней, отворачивая накидку, всматриваясь в синяки от пальцев на её шее.
Пфальцграфиня не протестовала, обдумывая дальнейшие действия, краем глаза отмечая на его боку кинжал в ножнах, вспоминая, что Карл прибыл в поместье с шестью всадниками, которые сейчас следуют за колымагой.
— Пить, — требовательно прохрипела, глядя на его руки. Вид ладоней размером со штыковую сапёрную лопату охлаждал пыл. Она уже имела удовольствие ознакомиться с их силой.
Злодей молча втолкнул флягу в её руку, с готовностью выдернув затычку.
Наташа не колебалась, отлично зная, что её содержимое далеко от воды. Жадно глотала крепкое вино, утоляя жажду, чувствуя, как оно обжигает гортань, растекаясь зудящим жгучим теплом в желудке, пока лапища «жениха» не вырвала сосуд из рук:
— Хватит, — тоже отхлебнул, со злостью уставившись на деву. — Хотела обмануть меня?
Пленница повела бровью, щуря глаз. Это он о чём? Смоченное горло смягчилось. Дышать стало легче. Прокашлялась. Появилась слюна. Но говорить не хотелось. Лениво кивнула, ощущая, как снова хочется спать и ей показалось или, в самом деле, качка кареты усилилась? Они стали двигаться быстрее? Торопится, сволочь, за высокие стены своего замка? Уцепилась в ошейник, дёргая. Услышала:
— Не старайся… — граф поглаживал ушибленное колено. — Ты же у нас бегать любишь, правда? Вот и пришлось тебя усмирить. А за то, что хотела обмануть, я с тобой ещё разберусь. И кинжалом отучу махать.
Девушка вздохнула. Если она не сбежит от него по дороге, то из его замка это будет сделать невозможно. Вон они какие, замки, в ворота не проскочишь, через стену не сиганёшь. Значит, нужно сейчас усыплять бдительность и выжидать подходящего момента.
— Зачем я тебе? — Голос звучал тихо. Язык ворочался с трудом. Сонное зелье не отпускало свою жертву. От выпитого вина согрелась.
— Мне такие, как ты, не по нраву, — ушёл от прямого ответа Карл, отпивая из фляги. Поморщился, окидывая её взором. — Шея тонкая. — Резво нагнулся, всовывая палец в окружность удавки, дёргая её, откидываясь на спинку сиденья, наблюдая, как пфальцграфиня от неожиданности отпрянула, едва не упав в проход. — Ростом невелика. А вот… — Опустил глаза на грудь, скрытую мехом белодушки.