— Ей-ей! — соскочила с подоконника девушка и стремительно выхватила сосуд и узелок из ослабевших рук Русалки. — Что? — Уставилась на неё.
— Ох, — Фиона схватилась за грудь, всматриваясь в лицо пфальцграфини, — нельзя же так…
— А-а, ты об этом? — Наташа прищурила один глаз, затем другой. — Боевая раскраска. Если впотьмах на меня натолкнутся, как думаешь, сойду за привидение?
— Скажете тоже, — вздохнула ведунья, — от такого можно умереть. Я бы точно умерла.
Привидение, увлекая травницу к окну и поглядывая на дверь, вполголоса возбуждённо рассказывало о результатах ночной вылазки. Девушку словно прорвало. Она, нервно передёргивая плечами, развязывала передачку, извлекая хлеб, сыр, кусок застывшей каши, пирог с капустой.
— Как тебе удаётся выносить еду? — смаковала виноградный горячий напиток.
— Ну… Я через кухню часто ношу корзины с бельём. Его много, а я одна. Когда никто не видит… — опустила глаза Фиона, улыбаясь уголком рта.
— Ты недоедаешь из-за меня, — вздохнула пфальцграфиня, догадываясь о настоящем положении дел. — Ничего, я собираюсь исправить ситуацию. Нужно обсудить, что будем делать дальше. Ты поедешь со мной в замок Бригах? — Заглядывала в её лицо. — Ещё не передумала? Может, здесь хочешь остаться?
— Не-ет, — протянула Рыбка, вслушиваясь в говор госпожи, — стирать грязное бельё для плохих людей — не по мне. Одно хорошо, что поутру обмылась. — Спохватилась: — Если хотите, можно завтра утром и вас обмыть по-быстрому. Вон, какие волосы…
Наташа погладила туго заплетённую косу из нечёсаных волос:
— Я подумаю. А вдруг поймают?
— Закроемся. Если что, скажу, что моюсь. Спрятать вас есть где.
— Что-нибудь узнала интересное? — Девушки ели пирог, по очереди запивая из кувшина.
— Вся прислуга жалеет о вашей смерти и смерти хозяина. Говорят, что нынешняя пфальцграфиня стала много позволять экономке и как бы чего из этого не вышло. Каждый день приезжает её жених.
— Вилли. Сегодня уже был?
— Нет. Похоже, ждут ближе к вечеру. Лисбет сказала, что они втроём запираются на втором этаже и говорят о чём-то. Минна туда им носит вино.
— Чем Минна занимается?
— Прислуживает злыдне, выполняет её поручения.
— Понятно, — усмехнулась Наташа: «Злыдня… Как точно». — Прислуга Хенрике.
— Не нравится она мне, — тряхнула головой Русалка. Спиралька рыжей прядки упала на глаза. — Жадная.
— Вернём твои монеты, — вздохнула пфальцграфиня. — Обязательно вернём.
Мысль, о чём таком секретном могут говорить при закрытых дверях заговорщики, не давала Наташе покоя. Она не сомневалась, что Вилли Хартман причастен к её смерти. Собираясь использовать любой шанс, чтобы подтвердить догадку, недолго думая, сняв яркую шаль и зажав ключи в кармане, она направилась в кабинет.
Удачно проскочив лестничную площадку второго этажа, шмыгнула за угол, останавливаясь. Из распахнутой настежь двери на пол тёмного коридора падали отблески огня. По запаху дымка, вьющемуся из дверного проёма, догадалась: в покое топится камин.
Оглядываясь и держась теневой стороны, подкралась, заглядывая в помещение. Лисбет, стоя на коленях перед очагом, поправляла занимающиеся огнём дрова, укладывая их с наклоном в сторону комнаты. «Разумно, — отметила Наташа. — Тепло пойдёт в помещение, а не в дымоход».
Что дальше? Не будет же служанка постоянно в кабинете? Или будет? Ну, не повезёт девушке спрятаться и подслушать хозяев положения… Она не расстроится.
Бесшумно проникнув в соседний гостевой покой, оставила в двери щель, подсматривая.
Ей везло.
Лисбет, поелозив по полу у очага мокрой тряпкой и закинув её в ведро, прошла в конец коридора в нужник.
Наташа, зная о неторопливости прислуги, всё же поспешила в кабинет, сиганув в погружённый во тьму пыльный угол за креслом. Однажды, во время грозы, ей невольно пришлось им воспользоваться. Тогда её долго не могли найти. Зажав нос, чихнула в ладошку. Сквозило. Жаль, что нельзя стянуть с кресла плед. Подтянув колени к подбородку, сыщица, закрыв глаза, чутко прислушивалась, вздрагивая от малейшего резкого звука.
Рябая ещё долго колдовала у камина в ожидании, когда займутся огнём дрова.
Девушке была видна её оттопыренная округлая попка и грязные пятки, мелькающие из-под испачканной юбки.
— Всё? — Услышала она знакомый голос.
Вспомнилась ночь, горячий поцелуй Рыжего и розовая сорочка воровки. В голове зазвучала мелодия песни в исполнении Гальцева: «А где-то в Крыму девушка в розовом сарафане…»
Вместо ответа послышалась возня, стук ведра и торопливые удаляющиеся шаги служанки.