— Вы о ком? — экономка подавала платье, осматривая его.
— Этот… — Она не договорила, последовав взором за рукой побледневшей женщины, указывающей на пол в сторону окна.
— Зачем вы… — Хенрике замолчала, натолкнувшись на непонимающий взор госпожи.
Крест, выложенный серебром на полу, казался детской игрой, проказой. Но от его вида веяло чем-то зловещим, не поддающимся объяснению, от чего стыла кровь.
— Это не я, — беззвучно прошептала дева, вперив немигающий взор в свою помощницу.
Соскочив с ложа и не добежав шаг до знака, она опустилась на корточки, упираясь руками в пол, убеждаясь, что перед ней не мираж. Взяв монету, рассмотрела:
— Серебро. — Вернулась к постели, хватая свой кошель, потряхивая им. — Моё серебро. — Сгребала монеты. — А где… — Указала пальчиком на поверхность столика. — Здесь с вечера оставалась сумочка… Её сумочка…
Экономка, наблюдая за передвижениями воспитанницы, о чём-то сосредоточенно думала.
— Надевайте, — накинула ей на голову платье. — Странно всё. В кухне Маргарет трясётся и гремит утварью, которая выпрыгивает из её дырявых рук. Я не смогла быть там. Настолько шумно и… — Обтягивала одеяние на плечах подопечной. — Неужели она говорит правду?
— Кто? Что? — Эрмелинда с опаской оглядывалась на пол, где был выложен знак. — Это ведь Катрин? Да? Зачем?
— Я сейчас… — Хенрике, бросив на ложе пояс девы, выскочила из покоя.
Хозяйка поспешила за ней. Далеко идти не пришлось.
Открыв дверь в соседнюю комнату, женщина неожиданно остановилась.
Малолетка налетела на неё сзади, протолкнув вперёд.
— Она здесь, — указала экономка на сумочку, лежащую на каминной полке.
— Ну вот, а я подумала невесть что, — Эрмелинда схватила аксессуар, расстёгивая, извлекая из неё брошь. — А это здесь зачем? Почему всё здесь? И это… — собирала разложенные на полке украшения сестры.
— Не троньте! — От угрожающего рыка наставницы, дева вздрогнула, останавливаясь и оборачиваясь к ней. — Что это? — Указывала на низкий столик у камина.
Хозяйка, бросив сумочку, вытянула шею, отступая на шаг в сторону двери.
В кувшине стояли голые коричневые прутья с обломанными концами.
— Кухарка утверждает, что ночью видела дух вашей сестры. — Хенрике, выпучив глаза, торопливо размашисто крестилась, взывая к Всевышнему. — Она у неё просила… снеди и при этом грозилась убить огненной дубиной, если её не будут кормить.
— Кого? — дева схватилась за горло. — Разве они едят?
— Не знаю, но слышала, что пьют кровь.
Эрмелинда, зацепившись за коврик, едва не упав, выбежала в коридор.
Женщина выскочила следом, захлопывая дверь в покой убиенной.
— Дайте ей всё, что она хочет и пусть убирается! — Малолетка в полуобморочном состоянии лежала на краю ложа, натягивая на себя одеяло.
Экономка присела рядом:
— А что ей надо? — задумчиво смотрела на воспитанницу. — Неупокоенный дух ищет пристанища. Через неделю упокоится. Или так и будет бродить, пока останки не предадут земле.
— Где их взять? — взвизгнула, бледнея. — Может, она вещи свои ищет? — Подскочила, вытаскивая из-под подушки серебряную ложку с бурштином на конце. — Она и брошь своей матери забрала… Отнеси в её покой. — Ткнула в руки женщины вещицу. — И ещё… — Соскочила с ложа, открывая сундук и доставая отрез тяжёлой шелковистой ткани. — Это Вилли подносил ей.
Наставница ушла, а молодая хозяйка оглянулась по сторонам, заглянула под полог за кровать. На возвращение Хенрике отреагировала бурной истерикой со слезами:
— Позови кузнеца, пусть поставит на дверь задвижку! Как было у неё!
— Не поможет, — вздохнула экономка. — Дух пройдёт сквозь стену. Мы ей не нужны.
— Ты так думаешь? — воспрянула духом Эрмелинда, вытирая краем одеяла лицо.
— Ночью она была здесь, а вас не тронула. Это хороший знак. Ладно, собирайтесь утренничать. Пойду, позову Катрин, пусть с вами побудет. Потом пойдём на примерку.
— Нет, с места не сдвинусь, — пообещала пфальцграфиня, снова заливаясь слезами.
— Вот и отлично, — одобрительно кивала Наташа, откладывая вязание и принюхиваясь. Из узелка, что Фиона держала в руках, пахло печёными пирожками и капустой с грибами в сметане. — Не будут шастать по ночам. А то шагу ступить невозможно.
— Ваша сестра приказала задвижку на дверь поставить. Велела кузнеца позвать.
— Значит, Руди придёт. Неплохо было бы запор с обратной стороны поставить, со стороны коридора. Перепутать немножко.
— Скажете тоже, — хихикнула прачка.