— Ваш жених… — вспомнил Герард. Налил кубок вина, опустошая залпом и придвигая блюдо с румяными кругляшами, отправляя один в рот. — Бюргер. В самом деле, вы хотите стать его женой?.. — Хмыкнул: «Не успеет».
Эрмелинда поспешно подвинула ему мисочку с соусом:
— Попробуйте вприкуску. — Вздохнула. — У меня нет выбора, господин граф. Я нищая, с огромными долгами. Многие арендаторы покинут поместье после сбора подати. Представители верителей осаждают ворота замка. Отец говорил, что я должна радоваться, что есть мужчина, который готов позаботиться обо мне. Теперь я ещё и сирота. Вилли обещал оплатить все долги.
— В обмен на титул. Так?
Дева не смутилась и не обиделась на его слова. Кивнула, соглашаясь:
— Вы всё понимаете, господин граф. Мой отец… Сестра… Я её так любила. Она обещала, что у нас всё будет хорошо. Я ей верила. — Прижала руки к груди. — Мне так её не хватает.
— А что с наследованием? — Кругляши с соусом понравились. Он не замечал, как один за другим отправляет их в рот, наслаждаясь необычным нежным вкусом.
— Здесь нужно благодарить отца. Вэлэри стала бы преемницей. Да упокоит Господь её душу. — Крестилась, глядя на Хенрике, как та шепчет слова молитвы, вторя ей.
— Можно взглянуть на свиток с Указом его величества? — После очередного кубка вина, усталость усилилась.
— Разумеется, ваше сиятельство. Пройдёмте в кабинет. — Вставать из-за стола не спешила, ожидая проявления внимания со стороны гостя.
Герард, предложив пфальцграфине руку, коснулся холодных кончиков её пальцев. Она волнуется, и мило покраснела, став ещё больше похожей на Ташу.
Позади них со свечой в руках тенью следовала экономка.
В конце коридора на стене у входа в умывальню горел факел.
Хенрике звенела ключами и возилась с замком. Наконец, толкнула створку, распахивая дверь, поднимая над головой плошку с огнём, пропуская господ. Сняв с каминной полки свечи, зажгла их. Получив одобрение хозяйки, прошла вглубь комнаты к креслу и присела на его краешек.
— Идёмте сюда, господин граф, — позвала Эрмелинда, проходя к столу, отворачиваясь к стене, уверенно нащупывая механизм открывания тайника. Отстранившись, натолкнулась на мужчину, упёршись спиной в его тело. Смущённо бросила через плечо: — Простите. — Обернувшись к посторонившемуся Герарду, поднесла свечу, освещая верхнюю полку, приподнимаясь на цыпочках: — Где-то здесь. — Зябко ёжилась. Сегодня в кабинете камин не топили.
— Позвольте мне. — Его сиятельство, коснувшись плеча девы и отстранив её в сторону, поднял руку, замерев. Взор упёрся в знакомую костяную пиксиду. Спазм сдавил горло.
Пфальцграфиня, видя его интерес, достала вещицу, открывая и показывая гостю:
— Это редкие перлы цвета золота. Правда, они прекрасны? — Её глаза горели от восторга.
Ему ли не знать?! Он сам выбирал их для Таши, представляя, как они будут выглядеть на её смуглой коже. Всё, связанное с ними, промелькнуло перед взором: иноземка, склонившаяся над раной сына, её отказ принять подношение, его продуманный ход вынудить её сделать это. Герарду казалось, что он слышит цветочный нежный аромат, пробуждающий воспоминания. Смотрел на Эрмелинду, как она извлекает ожерелье из пиксиды. Вот ведь как выходит: всё, что ранее принадлежало Птахе, теперь будет украшать не её. Схватив девчонку за руку, сжимающую нить с перлами, излишне резко остановил:
— Я здесь не за этим. — Сгрёб с полки свитки, вываливая их на стол. Не поднимая голову, бросил в темноту: — Свечи подайте.
Указ его величества выделялся среди вороха пергаментов размерами и цветом. Да, это именно то, что они искали. Граф устроился в кресле за столом, изучая рукопись.
Дева, присев на подлокотник, как она делала, когда хотела отвлечь отца от дел, заглядывала в свиток, прижавшись к плечу сиятельного. Он, покосившись на её часто вздымавшуюся грудь и переведя взор на лицо, недовольно процедил:
— Вы беспечны, госпожа Эрмелинда. Это, — потряс пергаментом, выворачиваясь к ней, вынуждая отодвинуться и соскочить с подлокотника, — нужно хранить далеко от чужих рук и не показывать никому. — Звучало с укором.
— Даже вам? — она смотрела в его глаза: пронзительные и влекущие.