— Фиона, ты умеешь считать? — Та пожала плечами. Понятно. — Будешь ходить к писарю на занятия. Вместе с Гензелем. — Подозвала Катрин: — Вы грамотная?
— Я? — Манера переспрашивать раздражала. Поджала губы, сдерживаясь от замечания, понимая, что неожиданный вопрос требует обдумывания. — Училась грамоте у нашего писаря.
— Значит, считать, читать и писать умеете?
— Считать… Не так чтобы очень быстро…
— Отлично, будете экономкой. С испытательным сроком. Сейчас уберёте мой покой, а после обеда займёмся передачей дел. — Заодно собиралась провести ревизию в закромах. Несмотря на то, что деньги у Эрмелинды водились, она старательно убеждала всех в обратном. Но охранникам замка платила исправно. Иначе бы осталась без стражи.
На звук хлопнувшей двери все обернулись. Пастушок, стремительно вбежав, нерешительно остановился, уставившись на Наташу и сбрасывая кота с рук. Тот, недовольно стриг ушами, настороженно следя за людьми.
Звонкий восторженный крик: «Хозяйка!» нарушил тишину зала. Маленькая торпеда, едва не сбив пфальцграфиню с ног, крепко прижавшись, цепко обнимал её за талию. Подняв лохматую головёнку с сияющими счастливыми глазёнками, трагическим шёпотом прошепелявил:
— Васа лосадка…
Наташа подхватила мальчишку на руки, закружила, лёгкого, как пушинку, радостно смеясь, сквозь слёзы приговаривая:
— Знаю, малыш… Рада видеть тебя…
Гензель, неожиданно разревевшись, уцепился в её шею мёртвой хваткой, уткнувшись в плечо госпожи, всхлипывал:
— Я знал… Я ждал…
— Хороший мой, — гладила по спине, успокаивая, — я пришла к тебе. Господи, как я скучала… — Приподняла его подбородок: — Открой рот. — Молочный боковой резец отсутствовал. — Зуб сбежал?
Пацан энергично кивнул. Он готов был расстаться со всеми своими зубами, лишь бы его любимая хозяйка больше никогда не пропадала.
— Ничего, мой сладкий, — трепала его по голове, покачивая, не желая отпускать, — сегодня помоемся, переоденемся. А сейчас тебя покормят.
От камина слышалось сморкание и громкие вздохи. Загремела утварь.
— И Куно со мной можно? — Подросший котёнок, поводя носом и шевеля ушами, прислушивался к шуму, доносящемуся со всех сторон.
— Друзей не предают, — грустно улыбнулась, подмигивая пастушку, легонько подталкивая к столу, останавливая прорывающийся поток его красноречия: — Сначала мы поутренничаем, а потом ты мне обо всём расскажешь. — Позвала Фиону, усаживая её рядом с мальчонкой.
— Ой, — Лисбет опустилась на скамеечку у камина, когда троица покинула кухню, — она, что, живая?
— Мёртвая! — От рыка Рэйнера все вздрогнули. — Вот же ж бабы, бараньи головы… — Направился к выходу.
— Выходит, мы суп варили не… — крестилась Рябая.
— Я же говорила, а мне не верили. — Маргарет вспомнила молчаливый призрак, поправляя тряпицу на спеленатом распухшем пальце. — А дубины при ней нет.
— Принесёт, когда понадобится, — уверенно поддакнула новая кухарка.
— Меня, значит, в прачки, — вздохнула Гретель. — А Рыжую куда?
— Знамо куда, ей в прислуги. Видала, какая прыткая? Когда успела?
— А кого похоронили? — послышалось из прохода, и высунувшаяся подсобница, шмыгая носом, опасливо осматривала помещение.
— Кого, кого… — уверенно начала Лисбет. Запнулась, щуря один глаз: — Понятно, что не её.
— И что теперь будет?
— Хватит болтать! Работать давайте, — прикрикнула Рябая, хлопнув в ладоши, важно выпячивая грудь и надувая губы, представляя, как в обед будет переселяться в отдельную камору бывшей кухарки. — Ты, — ткнула в подсобницу, — беги в деревню, собери всех, кто работал с нами раньше. Слышала, что сказала хозяйка? Бегом! Скоро птицу доставят и опару на пироги ставить нужно. — Оглядывала стены и пол, прикидывая, сколько придётся провозиться с уборкой. С тех пор, как пропала пфальцграфиня, приборкой кухни никто не занимался.
Как же хорошо вернуться домой. Ловить на себе радостные взгляды тех, кто искренне опечалился её смертью. Прижимать к себе тёплое мальчишеское тельце, содрогающееся от всхлипов. После первого шока от встречи с хозяйкой, Гензель, выплакавшись, снова стал обычным ребёнком. Ему ли привыкать к тому, что жизнь преподносит сюрпризы и бросает из одной крайности в другую.
— Вы больсе никуда не денетесь? — вздыхал пацан, утирая кулаком слёзы.
— Я постараюсь, — Наташа держала его на коленях, сидя в кухне, гладила по голове, успокаивая. Что она могла пообещать ему, если сама ни в чём не была уверена. Он, разомлевший в тепле, сонно косился на кота, пристроившегося рядом на скамье. — Иди, поспи, — спустила мальчишку с колен. — Не забыл ещё, где твоя кровать? — повернулась к Фионе, жующей булочку. — Отведи его, пожалуйста, и посмотри, чтобы постельное бельё постелили.