Затем шли ряды с товарами мастеровых — обувью, тканью с готовым платьем, изделиями столяров, кузнецов, гончаров.
Возы с дровами стояли в стороне, не мешая проезду.
Шум, гам, стук конских подков, скрежет колес, треск ящиков и бочек на телегах, возгласы возниц…
От какофонии звуков закладывало уши. Зазывалы оглушали, наперебой расхваливая свой товар и выкрикивая цену. Предприимчивые лоточники продавали то, что напекли за ночь: пирожки, булочки, крупное печенье. Их подзывали проголодавшиеся торговцы. Сбыт остывшего и порой не совсем приглядного товара шёл нарасхват.
Выпряженные лошади привязывались к коновязи, устроенной на площади в нескольких местах.
Наташа в сопровождении стражников следовала вдоль рядов, с любопытством присматриваясь, кто, чем и как торгует, интересуясь, сколько стоит тот или иной товар.
Наблюдала за тем, как торгуются горожане, сбивая цену приглянувшегося изделия. Многие просто менялись, договариваясь о количестве или весе интересующего товара. Торговцами были исключительно мужчины. Ни одной женщины в качестве продавца пфальцграфиня не приметила.
Она искала сахар-леденец. Ничего похожего не попадалось. Спросив одного из стражников, озадачила его. Немного подумав, он отошёл в сторонку, исчезая в толпе. Быстро вернувшись, кивнул в сторону ближайшего переулка.
Чуть углубившись, лавируя среди перегораживающих дорогу тачек и тележек, остановились у ничем не примечательного дома. Выставленные для обозрения у стены высокие круглые и вытянутые глиняные вазы, очень похожие на амфоры, навели на мысль, что пришли к дому гончара. Задержавшись у деревянной таблички на открытой настежь грязного цвета двери, Наташа прочла: «apotheke». Аптека? Слово «apotheke» греческого происхождения и переводится как «склад». Шагнула внутрь, осматриваясь. Глаза привыкали к полумраку.
Подошла к деревянному прилавку, на котором были расставлены короба — маленькие и крупнее — с сушеными травами, ягодами и кореньями; бочонки с вином, уксусом, лекарственными настойками; глиняные жбаны для сохранности и продажи сиропов, вина и уксуса; плотно закрытые крышками керамические сосуды с рисунками и надписями для хранения лекарственных смесей и их компонентов; серебряная посуда для особо ценных, дорогостоящих лекарств и их составляющих; аптечные весы и каменные ступы.
Аптекарь, по сути, являясь лекарем, содержал приусадебный участок с лекарственными растениями и готовил снадобья.
К смешанному запаху трав, пряностей, примешивался кисловато-сладкий аромат винограда и уксуса. Заметив ряд кувшинов и кубков на прилавке, мелькнула мысль: «Вино на розлив!» К нему немудрёная закуска и сладости на деревянных дощечках и в мисочках. Средневековая забегаловка! В углу стояли два добротных узких столика в окружении стульев с изогнутыми спинками.
А вот и её посетители: несколько мужчин и женщин с детьми. Няньки, потупив взор и скрестив руки под животом, ожидали у выхода. Девчушка лет пяти со слезящимися глазами и белым рыхлым лицом с красными шелушащимися пятнами, приткнулась к боку матери. Пользуясь отсутствием к ней внимания, обмакнув палец в мисочку с янтарной густой жидкостью, поспешно засунула его в рот, обсасывая.
«Так ты, милая, никогда не избавишься от диатеза, расцветшего на твоём личике», — констатировала Наташа, подавляя желание вмешаться. Она бы не удивилась, если бы мёд был предложен дуремаром в качестве лекарства. Нерадивая мамаша во все глаза изучала незнакомку вместо того, чтобы приглядывать за дочерью.
Посетители странной аптеки не были простым людом. Девушка пыталась понять, что именно продаётся под видом сладостей. Маленькие кусочки выпечки, пропитанные медовым сиропом, по внешнему виду напоминали турецкую пахлаву. Нет, для Гензеля в качестве гостинца, она такое покупать не станет.
В соседней комнатушке в открытую дверь виднелась лавка с мягким ложем для тех горожан, которые пришли к лекарю в состоянии недуга, и требовался их осмотр. Они могли сразу купить микстуру или лечебный чай и без промедления испить его вприкуску с печеньем.
Здесь принимали по одёжке. Пфальцграфиня, изысканно одетая в свою «хитрую» юбку и добротную накидку, привлекла внимание не только аптекаря, но и покупателей. Её откровенно, не скрывая любопытства, рассматривали, вполголоса переговариваясь, строя догадки.
Из боковой дверцы показался низенький мужчина в тёмно-сером балахоне, подпоясанном плетёной кожаной тесьмой с вышитым пузатым мешочком на ней: