Комната сестры располагалась перед её покоями. Эрмелинда, остановившись и выдав книксен, опустила глаза. Промямлила: «Спокойной ночи», и степенно прошла к себе.
Наташа, пожав плечами, заметив открытую настежь дверь в свою комнату, подошла, заглядывая туда. Уборка шла полным ходом.
Служанки, завидев госпожу, присели в приветствии.
Девушка, окинув масштаб разрушения, определила, что неразбериха продлится около часа.
Одна из женщин, чумазая, как трубочист, стоя на коленях, заканчивала чистку камина.
Вторая с длинной палкой и завязанной тряпкой на её конце убирала паутину с потолка.
Третья, вытирая стенные панели, ворчала на неё, чтобы та не гоняла пыль.
Прихватив накидку с капюшоном, пфальцграфиня решила выйти в патио. У стены она приметила несколько удобных скамеек со спинками. Почесав затылок, озабоченно глянула на рюкзак. Нет, девки не посмеют копаться в нём.
Скамья нашлась в сторонке от входной двери как раз напротив окон её комнаты. С улицы было видно, как машет палкой служанка, сбивая многолетнюю пыль с потолочных балок.
Рядом угадывалось окошко сестры. Тусклый свет свечи. Лениво движущаяся тень. Характерный звук открываемого окна. Мелькнувший силуэт в светлом одеянии.
Тёплый поздний вечер расслаблял. Низкие яркие звёзды заглядывали через высокие стены замка. Девушка, подогнув под себя ноги, натянула капюшон, закрывая глаза и отдаваясь воспоминаниям. Герард… Тёплая волна уютно окутала тело. Щёки зарделись. Она почувствовала прикосновение его пальцев к своему лицу, качнулась навстречу горячим губам. Будто слышала его шёпот: «Моя леди…» Он звал. Тоскливо. Сдавленно. Глаза увлажнились. Если бы могла, полетела к нему ночной птицей, заглянула в его окно, убедилась, что всё в порядке. Успокоилась бы.
Возбуждённые женские голоса вывели из полудрёмы. Низкое короткое эхо, отразившись от стен замкнутого пространства, заставило прислушаться. «Уборщицы», протерев у открытого окна скамьи и подоконник, склонились над рюкзаком, ощупывая его.
Чумазая приподняла суму, удивилась:
— Тяжёлая… А с виду не скажешь.
Та девка, которая вытирала панели, перехватила вещь, потряхивая:
— Красивая какая.
«Трубочистка» отёрла руки о передник. Взялась за лямки, рассматривая.
— Поставь на место, — буркнула женщина с палкой. — Не твоё — не трожь.
— Да что с ней станется? — первая похлопывала по бокам диковинки. — Что ж тяжёлая такая? Что в ней?
Каждое слово, усиленное эхом, как будто специально достигало ушей Наташи. Колокольчик беспокойства звучал громче и настойчивее.
— Сказала, не трожь. Хозяйское добро тебя не касаемо.
— Да кто узнает, Катрин. Хоть бы одним глазком глянуть. Наверное, диковинки заморские, под стать хозяйке. Хенрике сказывала, что говорит госпожа певуче, слова путает. За морем долго жила, далеко. — Бесцеремонно шныряла по суме в поисках прорехи.
— Я всё вижу и слышу, — пфальцграфиня, усмехнувшись, отчётливо и медленно, чтобы до них дошло, продолжила: — Разбираться с вами буду завтра. Воспитательную работу проводить. — Последовали громкие «ох» и «ах». В мгновение ока у окна опустело. Бессонная ночь любопытным служанкам была обеспечена. Пламя свечи, опав, выровнялось. — Вы закончили уборку? — Она знала, что её слышат и работа не закончена, но подогнать ленивиц не помешает.
Робкая тень, пугливо оглядываясь, появилась в оконном проёме:
— Нет, хозяйка.
— Я жду. Пошевеливайтесь, — придала голосу грозности. Пусть не расслабляются.
В соседнем окошке мелькнуло светлое пятно. Сестра отреагировала на шум.
Воцарилась тишина. Наташа закрыла глаза. Её мысли полетели через Рейн к горам Шварцвальд, к замку Бригах. Перемахнули через крепостную стену. Она видела сиятельного, следующего привычным маршрутом, обходящим территорию владений. Возможно в эту минуту он тоже думает о ней. А вот ей снова мешали. Послышался стук входной двери и возбуждённые мужские голоса.
Девушка, оставаясь невидимой на теневой стороне, невольно прислушалась.
Недовольный голос Карла звучал приглушённо:
— Ты мне должен поведать, почему на таможне оставлены приметы госпожи Вэлэри. Почему вы о ней справлялись?
— Тебя это не касается, Фальгахен. — Барон казался спокойным.
— Вы что-то скрываете от меня.
— Объясни мне, почему она тебя интересует?
— А вот это тебя не касается, Бригахбург, — вспылил граф.
— Значит, договорились. — Дитриха такой ответ устроил.
— На обратном пути я всё узнаю от сержанта.