Наташа вздохнула. Выпитое вино не расслабило, но напряжение сняло. Может быть, послать всех и всё к чёрту? Жить, как все господа — сегодняшним днём? Вспомнились слова Рухи, когда она заехала к ней погадать. Что она там сказала? «Всё идёт по намеченному пути Божьему и нужно довериться его воле… Пока ты не отдашь свою жизнь в руки Господа и не пройдёшь все намеченные им вехи, будешь подвергаться испытаниям». Значит, нужно сидеть и ждать. Плыть по течению. Девушка хмыкнула, неожиданно представив себя плывущей по реке на автомобильной камере. «Ладно, поплывём, — спрыгнула с подоконника, — уже сейчас».
Надев вязаную накидку, прихватив бутылку с остатками горячительного и две плюшки с творогом, вышла из комнаты, оглядываясь по сторонам. Движения по замку не наблюдалось. Тишина. Для сонного царства казалось рановато. Достав из кармана фонарик, направилась на третий этаж в облюбованную и уже отмытую комнату.
Открыв ставню и натянув капюшон, вдохнула полной грудью влажный воздух, насыщенный озоном и густым острым запахом прохладной свежести.
Где-то очень, очень далеко бурчит гром.
Где-то очень, очень далеко кружит гроза.
Где-то очень, очень далеко находится мужчина, которому она отдала своё сердце.
Альтбризах, монастырь
Гроза, пришедшая со стороны Штрассбурха, уходила вверх по Рейнсу. Затихали раскаты грома. Слепящая молния, вспарывая небо, ещё долго полыхала вдалеке, протягивая свои разящие щупальца, указывая направление движения разбушевавшейся стихии.
Герцог Швабский прибыл поздно вечером во время самого ливня. Большой двор монастырского комплекса накрыло громкими криками и не осталось ни одного уголка, где бы не поняли: прибыл его высочество принц со свитой.
Всё пришло в движение: послушники с чадящими факелами в руках освещали двор, указывая, куда следовать промокшим гостям; из череды паланкинов выпрягались взмыленные кони; уводились в конюшни разгорячённые скакуны именитых вельмож и стражников.
Скрип кожаных сёдел и сидений.
Звон уздечек и оружия.
Глухой металлический шелест кольчужной брони.
Сдержанный смех усталых дам и недовольное пришепётывание матрон, их сопровождающих, прокатывались эхом по ожившим лабиринтам широких коридоров и узких проходов.
Разжигались камины, открывались разбухшие двери подвалов с припасами и винные погреба.
Мечущийся свет множества свечей озарял в кухне озабоченные лица монахов и служек, собирающих подносы с трапезой для проголодавшихся гостей.
Монастырь, давно ожидавший прибытия герцога Швабии Генриха, сына короля Конрада, следующего в Алем, оказался не совсем готов к наплыву такого количества сопровождающих.
Восемь месяцев назад двадцатиоднолетний принц после двухлетнего супружества похоронил свою супругу Гунхильду Датскую, которая вскоре после рождения дочери заразилась малярией и скончалась в Павии.
Герард, догадавшись по какому случаю началось оживление в монастырских стенах, с облегчением выдохнул. Утром он испросит аудиенцию у его высочества, и мучительное ожидание закончится.
Глава 18
«Villa Rossen»
Наташа, взболтав остатки вина, допила его, облизываясь.
Плыть по течению… Легко сказать. Всматривалась с высоты птичьего полёта в раскинувшийся внизу ночной пейзаж. Сквозь низко стелющийся туман змеится лентой река. Топорщатся иглами дикобраза верхушки елей. Летают редкие ночные птицы. Может и не птицы вовсе, а кровососущие рукокрылые. Мрачненько.
Сестра… Её ненависть объяснима. Завтра она поговорит с ней.
Карл… Может быть, уже не приедет? Перекрестилась.
Но если придётся выбирать между двумя имеющимися претендентами на её руку и сердце — тьфу-тьфу! — она выберет наименьшее зло — Вилли. Пока там та свадьба — что-нибудь случится: или ишак помрёт, или эмир. Но учитывая, что ей катастрофически не везёт, все останутся живы. Куда ни кинь — всюду клин. Хотя, нет, зачем гневить Бога? В одном ей, точно, повезло. Появившаяся с обеда тянущая, ноющая боль внизу живота и покалывание в груди не вызвали тревоги. Она знала, с чем это связано и радовалась, грустно улыбаясь: «Господи, хоть здесь ты сжалился над своим падшим Ангелом с обожжёнными крыльями».