— Вот и узнавай. — «Привязался, Дьявол!»
— Что, метишь породниться с пфальцами? — В голосе Карла слышались угрожающие нотки.
— Карл, что тебе от неё нужно? Не просто так ты здесь вертишься. — «Заводился» барон. — Младшая тебя, точно, не интересует.
Наташа насторожилась. Только драки не хватало. Вмешиваться и раскрывать своё присутствие не хотелось.
— Зато ты её заинтересовал. Глаз от тебя не отводила. Хоть и молода, но вполне… Не теряйся, Бригах, действуй.
— Не нарывайся, Фальгахен. Мы в гостях…
— Что они в вас находят?!
Громкий возглас внезапно затих. Послышался стук. Девушка вздрогнула. На звук борьбы не походило. Нет, закрылась дверь. Снова тихо. Пфальцграфиня, тяжело вздыхая, спустила ноги. Значит, Карл не отказался от своей мысли взять её в жёны. До сих пор не могла понять, зачем она ему нужна? В то, что он мог влюбиться, не верилось. В её представлении влюблённый мужчина выглядел иначе. Да, он оказывал ей знаки внимания. Но ровно столько, сколько требовало её положение. Нет, что-то здесь не то. Она чувствовала это. Удручало, что Герард не рассказал Карлу о своих намерениях по отношению к ней. Неспроста. Они знают своего соседа лучше, чем она. Раз граф молчит — значит так нужно. Скорей бы свадебный пир. После приезда сиятельного всё станет на свои места. Если он, конечно, не передумает. Оставшиеся в замке итальянки представляют серьёзную опасность. Вздохнула: чему бывать — того не миновать. Слабое утешение. Хлопнула по планкам сиденья, собираясь встать.
— Ты всё слышала…
Отшатнулась от выступившей из темноты фигуры. Узнав барона, облегчённо перевела дух:
— Крадётесь, как пантера. — Хотела добавить, что его брат тоже любит бесшумно подкрадываться.
— Испугал тебя? — Присел рядом. В темноте глаза девы блестели, притягивая. — Будь готова, что Карл вернётся после того, как мы уедем. Не нравится мне его настрой.
— Хочет знать подробности обо мне?
— Мне было бы тоже интересно. — Разговаривали тихо, словно боялись потревожить спящее вокруг царство. — Думаю, завтра всё прояснится. Даже догадываюсь, о чём он будет говорить с твоим отцом.
— Я тоже догадываюсь. — Наташа успокаивалась. — Сколько у вас длится свадебный пир?
— Неделю. Иногда больше. Пока не разъедутся гости.
Она вздохнула. Неделя… Так долго. Вырвалось неожиданно:
— Мне неуютно здесь. Чужое всё.
— Вспомни свою первую ночь у нас, — коснулся плечом её плеча. Не отпрыгнула.
«Да, он прав. Ночка была незабываемая», — усмехнулась своим мыслям. Дитрих, скорее всего, о её приключениях ничего не знает:
— Как вам показался пфальцграф? Не верится, что такое возможно и он мой отец. Получается, я вернулась домой? — Вовремя замолчала, прикусывая язык.
— Фон Россен… Не знаю. Первое впечатление хорошее.
Луна поднималась выше. Дорожка серебристого света стекала на камни мостовой, приближаясь к месту, где они сидели. Наташа наблюдала за ней, не замечая, что барон не спускает с неё глаз, как хмурится от невесёлых мыслей.
— Хозяйка, — в оконную решётку упёрлось лицо служанки, — мы всё прибрали и постелили.
— Можете идти.
— Твои покои? — кивнул Дитрих.
— Да, защита на окнах.
— Правильно. Внутренний двор ограждён на славу. Долгую осаду выдержит.
С такой стороны девушка о замке не думала. А он прав! Снаружи окна высоко и закрыты ставнями. Ворота крепкие. Колодец имеется. В подвале должен быть запас провизии. Если прорваться в первый двор, то сюда… Тьфу! Зачем она об этом думает? Стала уже практичная, как средневековая леди.
Уходить не спешила. От мужчины веяло теплом и покоем. Прижимающееся к ней плечо расценивала, как дружескую поддержку. Знала, что с отъездом барона всё изменится. Порвётся связующая нить с Герардом. Начнётся новый отсчёт времени. Нет, всё же лучше разойтись.
Встала, скидывая капюшон:
— Пора. Вам тоже нужно отдохнуть. — Шагнула в полосу «неона».
— Подожди, — вскочил следом, разворачивая за плечи, притягивая, зашептал: — Наташа… Люблю тебя…
Обожгла тёмным удивлённым взором. Уперлась в его грудь руками, отстраняясь:
— Не смейте.
Не выпустил. Сжав её лицо в ладонях, целовал холодные щёки, глаза, скользил по сомкнутым губам, срывая пьянящие поцелуи у вырывающейся девы.
— Пустите… — шипела она, как разъярённая кошка, молотя кулачками по каменным мышцам плеч.
— Знаю, нельзя… Знаю, любишь брата… Ничего не могу с собой поделать… Страшно за тебя.
Вырвалась, мазнув по его щеке ладонью…
Чёрными крыльями ночной бабочки метнулась накидка.