А мужчина продолжал целовать её: неистово, жадно, жарко.
Задыхаясь от нехватки воздуха, Наташа задрожала. Замерла, успокаиваясь под напором неожиданной ласки, выжидая её окончания, смиряясь с тем, что её банально спутали с прачкой и убивать не собираются. Ощутила, как передаётся ей пыл незнакомца, как она отзывается на прикосновения чужих рук, страстность которых адресована вовсе не ей.
Запах мужского пота и ещё чего-то очень знакомого кружит голову.
Губам уже больно.
Ладонь гостя сжала её ягодицу, рывком приближая к себе, приподнимая. Она ощутила его возбуждение.
Нет, только не это! Рванулась, уцепившись в неожиданно длинные волосы, дёргая их, вонзаясь зубами в губу чужого любовника.
Он отпрянул, не выпуская её, возмущённо просипел:
— Минна, какого чёрта!..
Недовозмущался, получив оглушительную оплеуху:
— Gad! — Наташа со всей силы двинула его, не целясь, куда попало, то ли в ухо, то ли в скулу.
— Руди!
Женский негодующий громкий шёпот за спиной «насильника» резанул слух.
Кособокая вспышка свечи осветила крупную мужскую фигуру.
«Руди?» — пфальцграфиня выглянула из-за богатырского плеча развернувшегося и замершего парня.
Позади него, оказавшегося не кем иным, как рыжим подмастерьем кузнеца, стояла ставленница экономки и дочь охранника на первых воротах. Минна… Простоволосая, в тёмно-розовом балахоне, со сползающей с плеч шалью, она походила на обычную деревенскую девку, каких здесь немало. Плошка со свечой грозилась выпасть из её слабеющих пальцев.
— Ты это с кем? — она с нарастающим беспокойством заглядывала за спину жениха.
Увидев, ахнула, округлив глаза. Небольшой узел выпал из её рук, глухо ударившись о пол. Прикрыла рот ладонью, сделав мелкий шажок в сторону свёртка, закрывая его подолом.
Рыжий, обернувшись на хозяйку, потрясённо молчал.
— Oboznalsya… — прошептала Наташа, облизывая опухающие губы, сотрясаемая нарастающим дурным гоготом. Ноги не держали, и она сползла по полотну двери, присаживаясь на корточки. Чем пристальнее всматривалась в лицо «насильника», тем больше её распирало от смеха.
— Руди… — Жалобные нотки в голосе невесты Рыжего свели её брови к переносице. В темноте особенно отчётливо проступила мертвенная бледность лика.
Кузнец молчал, ошеломлённо переводя взор с одной девы на другую, непроизвольно двигая кончиком языка по кровоточащей нижней губе. Недоумение сменилось любопытством и при всём этом ни капли чувства вины в кошачьих прищуренных глазах.
Наглец!
Пфальцграфиня, отсмеявшись, опираясь на дверное полотно, поднялась, распахивая дверь в кухню в надежде застать там ещё одну сладкую парочку. Увы!
От неё не ускользнуло движение Минны, пытающейся прикрыть низом платья оброненный свёрток:
— Что у нас здесь такое? — шагнула за спину служанки, выталкивая носком туфли кулёк. — Дайте-ка. — Забрала свечу из ледяных рук девки, ставя на пол.
Присела, не выпуская из вида странную парочку. Мало ли… Неплотный узел поддался сразу. Откинув в стороны углы салфетки и оценив его содержимое, Наташа присвистнула:
— Надо же, как скромненько… — Две булочки, пять яиц, одно из которых расплылось и через лопнувшую смятую скорлупу подмигивало оранжевым желтком, четыре крупных печенья, кусок рыбного пирога. — И зачем прятать такое? От себя оторвали? Недоедаете? — Глянула на Минну, вздыхая: — Или… — Недоговорила, извлекая завязанный мешочек. Ощупав и распустив петлю, осторожно сыпанула содержимое на ладонь. Рис… Примерно стакан. А ключ от кладовой находится у экономки. — А вот это уже интересно. — Перевела взор на Руди, усмехнувшись разочарованно: — А вы, господин кузнец, явились за передачкой, и заодно порезвиться с невестой… — Укоризненно кивала головой. — А пропустил вас на территорию режимного жилого объекта папенька расхитительницы господского добра. Семейный подряд, так сказать, в махровом цвете.
Подняв с пола свечу, направилась вверх по лестнице. Оглянулась на застывшие изваяния:
— Утром ждите повестку в суд, — хмыкнула, тихо озвучив мелькнувшую мысль: — Надо врезать замок в дверь своей комнаты. — Продолжила подниматься, запевая, лихо покачивая в такт плечами:
Свернув за угол, остановилась, прислушиваясь. Голос Рыжего вибрировал от едва сдерживаемой ярости:
— Минна, ты меня для этого звала?.. Краденое вынести?!