— Нет-нет, — отмахнулась Наташа, принюхиваясь. Пахло чем-то подгоревшим и противным. — Сами… А почему не убирают третий этаж?
— Так Хенрике сказала, что вы занемогли и вам нужен покой. Всех отправили по домам.
Экономка? Как трогательно… И подозрительно.
— Не вижу Гензеля, — сканировала углы кухни.
— Набрал капустных листьев и побежал в конюшню.
— Вот эту дверь, — кивнула на открытую створку, — вымыть, как следует. — Ночные события прогарцевали перед глазами. Она терпеть не могла чувство липнущей к рукам грязи, не говоря уже о лице.
— Так мыли, хозяйка.
— Я сказала: как следует. — Больше не стала задерживаться.
Пфальцграф изволил кушать в своих покоях. На столике стоял кувшин с вином и двумя кубками, один из которых был обёрнут тканью. «Пчёлы», — догадалась девушка.
Прачка серой мышкой, сложив ручки на коленях, притаилась в уголке, восседая на резном стуле. Кто бы сомневался.
«Сладкая парочка», как скульптуры из серого камня, привычно вписывались в интерьер.
— Мне нужно с вами поговорить, — поприветствовав мужчину, начала Наташа.
— Хельга остаётся.
— Наедине, — пропустила мимо ушей реплику.
По едва заметному движению руки хозяина, изваяния церемонно вышли, а прачка, пригнувшись, ящеркой прошмыгнула между ними.
— Как ты себя чувствуешь, Вэлэри? Может быть, пригласить лекаря из Штрассбурха? — Отец с беспокойством окинул взором бледную дочь.
— Не нужно лекаря. Я хотела поговорить с вами о сегодняшнем ночном происшествии.
— Я в курсе. Мне доложили.
— Что вы собираетесь предпринять?
— Со стражником я сам разберусь. А с прислугой решай ты.
— Я буду настаивать, чтобы вы отказались от услуг этого стражника, как собираюсь отказать в работе его дочери.
— Думаешь верно, — пригубил из кубка.
— А с экономкой? Крупа взята из-под замка, а ключ у неё.
— Учитывая, что сын кузнеца изготавливает замки с ключами и это его девка, Хенрике здесь ни при чём. С кузнецом жаль будет расставаться.
Она тоже об этом думала. Руди, сам того не зная, мог оказаться невольным соучастником. Судя по перепалке с невестой, так оно и было. Смущало то, что экономка лояльно относится к Минне, и нужно быть совсем неблагодарной тварью, чтобы подвести, доверяющего тебе человека.
— Ну что ж, пойду разбираться, — вздохнула Наташа. — Возможно, не всё так плохо.
— После придёшь ставить мне пчёл.
— Так вы сделали выбор, — кивнула на кувшин с вином.
— Несколько бокалов вина здоровью не повредят.
— Правильно заметили — здоровью. Слишком рано вы успокоились, почувствовав быстрое улучшение. При апитерапии лучше отказаться от употребления алкоголя. Он нейтрализует действие пчелиного яда.
— Значит, ты не будешь… — засопел. — Хельга сделает.
— Как вам будет угодно, — склонила смиренно голову, жалея напрасно загубленные жизни полезных насекомых. Пусть всё идёт своим чередом.
Выйдя из покоев пфальцграфа, велела позвать в кабинет Минну и после неё экономку. Хотелось, чтобы нахальная девка догадалась и ушла сама, не дожидаясь пинка в зад. Но нет, ожидания не оправдались. Вошла, как ни в чём не бывало. Сделав книксен и сцепив руки под животом, опустила голову, пряча глаза. Наташа присмотрелась: может, она беременна? При воспоминании о страстных жарких объятиях Рыжего, она бы не удивилась… Нет, не похоже. А вот то, что Минна будет молчать и не выдаст Хенрике, если состоит с ней в сговоре, стало понятно без слов. За что с ней таким образом может рассчитываться женщина? Шантаж? Услуга? Связано ли это с прачкой?
— За что вам экономка насыпала риса? — Дорогостоящая крупа была недоступна простолюдинам.
— Я сама влезла в кладовую.
— А ключ сделал Руди. — Ответа не дождалась. Вообще никаких эмоций. Её игнорировали. — Вы уволены. Заработанное вами изымается в качестве штрафа. — Отошла к окну, отворачиваясь, давая понять, что разговор окончен.
Чувство надвигающейся опасности не покидало. С чем это могло быть связано, оставалось неясным. Неприятностей можно ждать с любой стороны. Эрмелинда, экономка, прачка, Вилли, Карл, Манфред и… Герард. В последние дни именно от него ждала удара в спину. Хотя всё казалось предельно ясным — не хватало завершающего штриха. Как художник ставит свою подпись под законченным шедевром, так и здесь просилась чёрная жирная точка, вопящая о завершении очередного этапа её жизни. Уже хотелось её поставить, чтобы выбрать направление и двигаться дальше. Хотелось посмотреть в глаза любимого и услышать его голос. В последний раз.