— Спасибо. Я видела господина Хартмана. Он… Вы…
— Вилли?.. Нет, — отмахнулась девушка, — он ушёл. Кажется, надолго. — Мысленно сплюнула, чтобы не сглазить. — Если вернётся, то только к тебе. — Заинтересованно посмотрела на малолетку. — Он тебе нужен?
Она вяло пожало плечами, вздыхая, воскрешая в памяти образ синеглазого барона:
— Что-то случилось?
— Ну, да. Когда речь зашла о содержании нашего отца, а вернее выделении средств на ведение хозяйства в замке, он сильно задумался. Может быть, Вилли недостаточно богат, чтобы помогать семье своей супруги? Как думаешь?
— Не знаю.
— Зато я знаю. Перебежчики нам не нужны. Тебе найдётся другой жених, — окинула комнату беглым взглядом. — Знаешь, я думаю, что тебе нужно сюда что-нибудь придумать из мебели. Если не хочешь ширму и вешалку, то, может быть, захочешь этажерку?
— А что это?
— Пойдём в кабинет, нарисую. И подумай насчёт вешалки. Она очень удобная… А где Хенрике. По-моему, она всё время проводит с тобой. Ты не больна?
— Нет. Она ушла узнать насчёт обеда.
Наташа понимающе закивала:
— Идём, я успею тебе нарисовать…
Выйдя на площадку, сёстры услышали внизу у кухни недовольный голос экономки.
— Что случилось? — пфальцграфиня смотрела сверху вниз на возбуждённую женщину.
— Хозяйка, Маргарет испортила обед.
— Что же вы недосмотрели? Хозяин будет недоволен.
— Так вы же… — Осеклась.
— Что я, Хенрике? — А вот и момент показать неплохо устроившейся помощнице по хозяйству, кто есть кто! — Кто здесь экономка? У кого ключи от кладовых? В чьи обязанности входит дегустация приготовленной пищи? — Голос набирал обороты, она распалялась, глядя на опущенную голову женщины и её покорный вид. — Не помню, чтобы вы подавали в отставку. Но если желаете, можете об этом поговорить с тем, кто вас нанимал и платит жалованье, как экономке. — А в ответ — тишина! — Желаете уйти? Скажите, мы подыщем вам замену. Желаете стать компаньонкой Эрмелинды? Пожалуйста, поговорите об этом с хозяином. Уровень вашего жалованья, соответственно уменьшится. У вас из-под носа прислуга выносит продукты, а вы делаете вид, что всё нормально. Счёт не ведёте, проверки не устраиваете, за порядком не смотрите. Самоустранились! — Так хотелось видеть, какое действие оказывают её слова на женщину. — А сейчас у вас есть немного времени, чтобы мы не остались голодными… — Взяла за руку поникшую сестру. — Идём. Надеюсь, она задумается.
Что останется сегодня впроголодь, Наташа поняла, как только Амали внесла поднос. Окинув его содержимое, отложила хлеб на широкое блюдо, принюхалась к жареной рыбе, отламывая и пробуя кусочек, укладывая рядом с хлебом. Всё. Вид остального не внушал не только доверия, но на это даже не хотелось смотреть. Серая вязкая каша с растаявшим кусочком масла в углублении по центру, смахивающая на бугрящуюся вспученную слизь из отхожего места, вызвала угрожающее сокращение желудка. Поспешно отодвинула поднос к краю столика, отворачиваясь:
— Принеси мне две булочки, горячей воды и фрукты.
— Яблоки и виноград? — уточнила служанка.
Вырвалось едко, иронично:
— Можешь добавить арбуз, дыню, персики, сливы, груши… — и в захлопнувшуюся дверь крикнула: — Хурму! — Отметила, что звучит, как ругательство. И что завелась? Раздражало абсолютно всё. И все.
Закрыв глаза, сосчитала до десяти и обратно… Сегодня у неё будет разгрузочный день. А остальные, как хотят. Её монолог слышал весь замок. Пусть делают выводы.
Эрмелинда немного оттаяла, поняв, что старшая сестра хочет наладить с ней отношения. Милостиво согласилась на этажерку. Уже хорошо. Потом соорудят ей вешалку с полочками, которые можно закрыть шторами. Смотришь, ненависть и поутихнет. Похоже, она не очень расстроилась о потере Вилли. А вдруг он возьмёт и вернётся? Нет, расчётливый торговец не может быть настолько глупым. Серьёзные мужчины во все времена очень ревностно следили за моральным обликом своих избранниц.
Пила кофе и глаз не сводила с букета. Последние цветы в этом году. Впереди осень и зима. После сбора подати она с управляющим подумает, как лучше использовать оставшиеся деньги. Ничего не останется, как вложить кровные золотые. А вот дубовую рощу, как ни прискорбно, придётся похоронить и попробовать отжать часть денег у Манфреда, если они не предназначены для ведения хозяйства или погашения долгов.
Раздался шум из коридора. Распахнула дверь, шагнув в проём, отпивая из кубка. Папенькин голос звучал надрывно и очень грозно. Долетали обрывки нелестных высказываний в адрес… Ну, понятно, кого… «Распустились!.. Гнать в шею!.. Рассчитать!.. Подать сюда!..» Насторожилась: «Вина, что ли?» Ах, как не хотелось отдавать заветный ключик от винного погреба!