— Почему вы решили, что я буду с вами говорить? — сдвинулась с места женщина.
— Идёмте, я покажу, что было во втором сундуке.
— Во втором?.. Что?
— Идёмте, убить меня или столкнуть с лестницы вы всегда успеете, и будете гореть за это в аду. Вы боитесь ада, Хельга? — Она отвлекала её разговорами, спускаясь по лестнице, снова цепляясь за ломик.
— Не боюсь, госпожа Вэлэри. Я не так давно оттуда…
— Где вы взяли отмычку? — Её не поняли. — Чем вы взломали замок?
— Нашла в каморе. Где лопаты.
Наташа не помнила, чтобы там было что-то похожее:
— Завтра утром вернётесь сюда и отнесёте железяку на место.
— Вы меня не запрёте?
— Будет зависеть от того, насколько вы будете со мной честны.
Пфальцграфиня шла ва-банк, рисковала быть наказанной за свою доверчивость. Но она чувствовала, что дрожащая женщина не причинит ей вреда. Это трудно объяснить, но она видела, как та плакала над портретом матери, впоследствии с готовностью отозвавшись на зов и назвав девушку мамой.
Наташа, установив на стул детский портрет, который в обед прихватила с Руди и, развернув его к огню, спросила:
— Это не вы?
— Нет. Это кузина Вилхелмина, младшая дочь моего дяди.
— А дядя…
— Граф Эрих фон Стессель, старший брат моей матери.
— А вы… — Отметила, что та не солгала и тайна одного имени раскрыта.
— Графиня Хильдегард фон Таубе.
— Присаживайтесь, госпожа Хильдегард, сейчас вы мне всё расскажете. Разговор будет долгий. Может быть, хотите пожевать? Есть печенье. — Кивнула на поднос на столике. — И морс.
— Нет. — Прачка тяжело опустилась на стул.
— А я с вашего позволения переоденусь. — Второе за день платье было испачкано. Это ко всему прочему, ещё пропахло дымом. Всё же ей очень повезло найти молчаливую нелюбопытную служанку. Мысленно поставила птичку: «Поощрить».
Глава 22
Альтбризах, монастырь
От реки тянуло прохладой. Невысокие стены монастыря беспрепятственно пропускали звуки опускающейся на землю ночи.
Герард стоял у распахнутых въездных ворот, жадно вдыхая влажный осенний воздух, насыщенный острым запахом увядающей природы, рыбы и мокрой сорной травы.
Туман, нависший над остывающей речной гладью, казался особенно плотным и осязаемым.
Из близких хлевов раздавалось усталое мычание коров и подросших телят.
Пахло свежевыпеченным хлебом и парным молоком.
Заскрипели и гулко хлопнули двери амбара. Дух подопревшего подмокшего зерна приятно щекотал ноздри.
Последние стуки молота о наковальню, как завершающие аккорды барабанной дроби, торопливо огласили двор об окончании работ.
Пробежали сгорбленные спотыкающиеся тени переговаривающихся на ходу служек.
Из трапезной доносилось монотонное гудение припозднившихся едоков.
— Не идёшь с нами? — голос Карла прозвучал неожиданно резко и неприятно.
— Нет, — повернулся к нему спиной сиятельный. Бравый неунывающий вид соседа раздражал.
Фальгахен в обществе графини, её супруга и ещё десятка пар праздношатающихся приближённых герцога Швабского, направлялись к реке. Их сопровождали крестьяне с ярко горящими факелами.
— А я вот решил посмотреть на ловлю. Люблю, знаешь ли, поразвлечься в хорошем обществе, — рыскал потемневшими глазами по укутанным в плотные накидки женским фигурам, словно хищник в предвкушении удачной охоты.
Графиня Гертруда, одарив графа Бригахбурга быстрой улыбкой, шепнув что-то своей соседке, поспешно отвела глаза. Та, удивлённо вскинув бровь и издав звук восхищения, наградила графа любопытным изучающим взором.
Герард равнодушно отвернулся.
Граф Фальгахен целый вечер настойчиво звал его на редкую для господ забаву. Ловцы собирались утром потчевать важных гостей запечённой рыбой. Ночная ловля угря обещала быть занятной для тех, кто никогда не видел, как она происходит. Желающих посмотреть на это зрелище нашлось немало. Удивительно, что заинтересовались и женщины, рискующие промочить и испортить, а то и вовсе порвать дорогие кожаные туфельки тонкой выделки. Они, с горящими взорами, возбуждённо галдя, шествовали под опекой мужей или компаньонок.