- А бабушка говорит, пальцем тыкать невежливо!
От такого нахальства хозяин вод осёкся и потрясённо мотнул головой. Йося хихикнул в кулак и смущённо потупил глаза в пол, а мы с женой одновременно вздохнули. Идти за помощью к славянским богам после того, что с ними сделала церковь, и без того попахивало идиотизмом. Ну а сейчас, после слов Чёртовой бабки, идиотизм начал превращаться в откровенное самоубийство. А ведь водяной и был богом, это уже потом светлые вместе с нашими смогли убедить народ, что он не более чем мелкий пакостливый дух.
Несколько секунд прошли в гробовой тишине, сквозь которую были слышны раскаты грома Перуна и плеск какой-то очень крупной рыбины невдалеке от нас.
- Прости нас… - словно певчий в церковном хоре, снова затянул я свою песню. В этот момент водяной взял себя в руки и хотел что-то спросить у Маши про бабушку. Но я его нечаянно перебил и тем самым невероятно разозлил. Стены комнаты вскипели, а из пола в потолок ударили струи воды, создавая вокруг нас мощную клетку.
- Молчать! - заверещал водяной. - Вы пришли в мой дом и врёте мне, и хамите мне, и перебиваете мне! Меня.
- А бабушка говорит, что на детей кричать нельзя! - надула губы Маша и упрямо посмотрела исподлобья на водяного.
- Какая бабушка? – взвизгнул дух рек и топнул ногой. - Утоплю! Всех утоплю!
- А бабушка сказала, - Машка, несмотря на наши с мамой шиканья, продолжала гнуть своё, - что Перуша за это с тебя голову снимет!
- Какая бабушка? Какой Петруша? - всё сильнее распалялся водяной, и от его гнева стены нашей ловушки стали двигаться внутрь. Я прикинул, что можно сделать в этой ситуации, и понял, что скорее всего, ничего. Где-то высоко над нами прогремел гром, и водяной вдруг резко умолк. Потом изумлённо посмотрел на мою дочь и машинально погладил бороду.
- Девочка! Ты сейчас сказала не "Петруша", а "Перуша"? Про бога Перуна-громовержца? Откуда ты знаешь его домашнее имя?
- Его так бабушка назвала, я только повторила, – сердито просопела Машка. - Бабушка говорит, они старые приятели.
Клетка перестала сужаться, а водяной ещё раз окинул нас недоверчивым взглядом.
- Бес! - обратился он ко мне. - Напомни, зачем ты прыгнул в воду и позвал за собой остальных?
- Чтобы спастись от отряда бесов, - максимально спокойным голосом ответил я. - Они хотели нас убить, а мою дочь похитить.
- Лучше бы убили! - сварливо перебил меня водяной. - Вот зачем вы мне тут? Полубес, упыриха, упырёнок и этот, бывший Чингисхан! Правда, лучше бы убили!
- Я не полудемон, я урождённый! А значит, абсолютный, абсолютный демон! - взыграло моё самолюбие. - А почему ты назвал его Чингисханом?
Я непонимающе смотрел то на Йосю, то на нашего негостеприимного хозяина.
- Потому что он и есть Чингисхан, сотрясатель вселенной. Это самая известная его жизнь. Впрочем, есть ещё одна, пожалуй, не менее известная. А ты, ты полубес, хоть и не знаешь того. Полукровка, но не по количеству крови, а по её составу.
Водяной скосил глаза наверх, откуда послышался новый раскат грома, и перевёл взгляд на нас. Я пытался осмыслить его слова, которые, судя по всему, удивили только меня. Дух рек прочёл в моих глазах смятение и хищно улыбнулся.
- Вы покуда мои пленники, сидите в клетке. А я пойду к Перуну, узнаю, чего там в мире творится, а как узнаю, так решу, что мне с вами делать!
Водяной растёкся синей лужей, впитался в пол и исчез. Я потёр лоб и повернулся к Йосе. Тот стоял, потупив глаза, как нашкодивший подросток. Но больше всего меня поразила реакция жены, которая, вопреки всем своим привычкам, не бросилась отрывать обманщику голову, а рассматривала его так, словно бы старалась запомнить.
- Так значит, искал могилу Чингисхана, вспомнил свою прошлую жизнь и передумал убивать ребенка? Да, легионер Марк? - я подошёл к лжецу и взял его за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Но, к удивлению, во взгляде не было ни капли страха, только спокойная холодная уверенность в себе. Такой внутренней силы от него я не ожидал.
- Прости, Пауль, но я не мог рассказать тебе всю правду сразу. Да, я и есть Чингисхан. Я спрятал свою могилу и создал обряд возврата. Всё так. Но вот незадача – почему-то переродился, и чтобы ты сейчас смог осуществить ритуал возврата, я должен умереть. Вернуть именно Чингисхана со всеми его привычками и воспоминаниями можно, только если душа не привязана к новому телу и если ритуал проведён на костях старого. Поэтому мне и пришлось врать: согласись, как-то неразумно раскрывать тому, кто должен тебя убить, своё имя и предназначение. Вспомни, твой шеф первым делом требовал именно лишить меня жизни. Им нужно отвязать душу от этого тела. Это и есть истинная цель отряда стирателей. Я, а не твоя дочь.