Женщина-эльф спокойно отнеслась к некоторому нахальству человека. Она вошла и присела за стол, наблюдая, как Кира чистит чашки.
— Ты говорила с Ратмиром? Что он сказал по поводу нашего времяпрепровождения здесь?
— Он сказал так: если он вскоре больше не будет нужен на своей работе, он сам прилетит на вертолёте за нами.
— Всё, как в прошлый раз, — задумчиво произнесла Нелла.
— Вас что-то беспокоит, Нелла?
Женщина встала и подошла к окну.
— Я подожду, пока ты приберёшь тут.
Кира пожала плечами и с усиленным рвением принялась за чашки.
— Всё. Чем вам помочь?
— Да, именно это мне и нужно — помощь, — покачала головой Нелла. — Пойдём в ту комнату, которую я заняла. Все сейчас по другим помещениям. Нам никто не помешает.
«Любопытно — в чём?» — задалась вопросом Кира.
А женщина-эльф, подходя к выходу из кухни, попросила:
— Возьми какие-нибудь предметы для уборки пола.
В первый момент девушка едва не вспыхнула от ярости: «Меня?! В прислуги?!»
Но Нелла вовремя добавила:
— И для меня тоже.
И ушла.
А девушка, остановленная на волне вспышки, поневоле некоторое время стояла на месте, успокаиваясь, и уже потом только начала искать требуемое.
Женщина-эльф ждала её возле двери в комнатушку. Когда Кира, с ведром в руках и найденными салфетками для уборки помещений, вошла в комнату, предвкушая новое свечение янтаря, она чуть не споткнулась. В помещении янтаря не было. Но не потому, что Нелла убрала его. Нет. Там, где раньше стены и потолок были просто утыканы кусочками янтаря, теперь чернели кусочки… угля? Или…
— А куда делись… делся янтарь? — спросила Кира от неожиданности и даже какой-то обиды: она настроилась на радостный свет, а тут…
Нелла плотно закрыла за ними дверь и вздохнула.
— Я истратила весь янтарь. Его остатки, — кивнула она на чёрные кусочки, — и надо убрать и очень тщательно. Мне не хотелось бы, чтобы кто-то узнал, кто работал с янтарём и где. Дай мне, пожалуйста, ведро с салфетками.
Янтарь превратился в чёрное нечто? Кира, ошеломлённая перед новой загадкой, разглядывала комнатушку и ничего не понимала. Снова спросить у Кателя, что произошло? А знает ли студент о таком?
Нелла подала ей пример, встав на стул и принявшись снимать салфеткой чёрные комки, которые тут же рассыпались в сажу. Делать нечего, Кира поставила ведро и стала убирать сажу там, где женщина-эльф не могла нечаянно попасть на неё снимаемым нечто. Сажа убиралась легко, бесследно — даже при условии, что её зачищали сухими тряпками.
Разогнувшись в очередной раз, Кира увидела, что Нелла подтащила стул к стене, но пока не встаёт на него, а смотрит на свою помощницу.
— Ты простила бы ненависть? — внезапно спросила она.
— Если у неё есть обоснование, — пожала печами Кира.
Нелла подняла почти к глазам салфетку с чёрными пятнами на ней.
— Обоснование есть, — уже задумчиво сказала она. — Но порой личное деяние вызывает сомнения. Как у вас говорят — я ведь не господь Бог, чтобы судить другого.
Притихшая девушка мгновенно увидела внутренним взглядом: Нелла что-то такое делает с янтарём, а потом дёргает за какие-то ниточки, сбивая бандитский вертолёт на городские улицы. И янтарь постепенно превращается в угольки. Или сразу?
— А ещё у нас говорят — сделанного не воротишь, — спокойно откликнулась Кира. — А если дело сделано — стоит ли думать о том, нужно ли было его делать? Сделали — и сделали. Живите дальше.
— Сделанного не воротишь… — прошептала Нелла, глядя в пространство. — Тем более — волны от брошенного в воду камня продолжают идти…
И снова девушка мгновенно увидела: погибают следующие бандиты, затем — те, кто только что ходил в офисе и довольно потирал руки, что кошмарная операция, которая принесёт бешеную прибыль, выполнена…
То есть… несмотря на то что янтарь пропал, превратился в уголь, его действие продолжается? Спросить напрямую у женщины-эльфа — или не стоит? Наверное, не стоит… Кажется, Нелле и так трудно далось всё, что у неё связано с янтарём и созданной ею смертоносной паутиной.
Когда все тряпки были свалены в ведро и оставалось лишь отмыть руки от чёрной копоти, в дверь постучали лёгкие кулачишки. Дверь открылась — и в комнатушку забежали дети Неллы. Они сразу бросились к матери, хохоча и показывая на вбежавшую сюда вместе с ними белую собачонку. Женщина-эльф, склонившись, обнимала детей и тоже смеялась над каким-то проделками Лапуськи, о чём ей взбудораженно рассказывали дети… Потом опомнилась — и взглянула на Киру. Девушка с улыбкой кивнула: