— Я быстрее подохну в этом скафандре от духоты, чем без скафандра от проклятого вируса! Хочу принять душ! В таком режиме не выдержу. Сначала подкрепиться, успокоиться, а после этого уже искать Мисси.
Я вскинул плечи:
— Если всё сделать правильно, можем получить лекарство в течение пары часов.
— Вариант «а»! — воскликнула она. — Наши будущие действия окажутся удачными. У нас появится лекарство. Даже если мы сейчас заразимся, всё равно выздоровеем. Вариант «б». Наши будущие действия окажутся неудачными. Лекарства не будет. Жить в этих скафандрах у нас не получится. Носить защиту не имеет смысла. На наше будущее это никак не повлияет.
— А если третий вариант? — возразил я. — Лекарство у нас не появится, но будет возможность жить в этой стерильной лаборатории, выходя наружу только в защите, чтобы не заразиться.
— Ага, — горько усмехнулась она. — И построим рядом с лабораторией завод по производству баллонов со сжатым воздухом!
— Вдруг для защиты будет достаточно и хорошего респиратора? — порассудил я. — Если пошарить по лагерю, индивидуальных средств защиты наберём для нас двоих лет на десять такой жизни. Как минимум.
Грейс посмотрела на меня с полуулыбкой и невесёлым взглядом.
— Дрянь, заразившую весь мир, одолеть респиратором? Оптимистично до безумия. Я знаю одно! В этом проклятом скафандре я откину копыта! Даже проклятый пот со лба не сотрёшь!
— Я тебя понимаю, но… — поколебался я.
Грейс взревела, ткнувшись защитным стеклом шлема в стол с ещё большей силой, и подняла руку, помахивая салфеткой словно белым флагом.
— Нужно связаться с Мисси! — выдавила она. — Как это сделать? Здесь всё запаролено. Где найти спутниковую связь? Может в каком-нибудь посольстве? Или на военной базе? Поблизости есть военные базы?
И меня осенило! Охрана научного центра энерджи связывалась со своим командованием ЧВК как раз через спутник! Возможно, после погромов на территории научного центра всё-таки остались их спутниковые телефоны, передатчики, радиостанции… Что угодно, лишь бы это можно было использовать для связи с загадочной Мисси.
— Военных баз нет, — произнёс я, посмотрев в усталые глаза Грейс через стекло шлема, — но я видел, как охранники научного центра связывались с командованием через спутниковые телефоны. Нужно ехать туда.
— Но только с одним условием, — согласилась Грейс. — Я сначала приму душ и выпью чашечку кошмарного, растворимого псевдокофе!
— Грейс!..
Грейс с той же настойчивостью кивнула:
— Я не стану снимать этот проклятый скафандр без твоего согласия, потому что теперь мы в одной лодке. А ты подумай. Есть два варианта развития событий. Хороший и плохой. Исход не зависит от того, есть на нас защита или нет.
Не хотелось мне лишаться защиты и всё тут, но больше всего на свете хотелось снять этот паршивый защитный костюм!..
— Ладно, Грейси, — сдался я. — Прими душ, только быстро. Я пока сделаю кофе и пошарю в оставшихся компах…
— О да-а-а-а! — Грейс с огромным наслаждением принялась снимать ненавистный шлем.
Сняв защитный костюм, она осталась в голубом спортивном костюме с логотипом энерджи. Он был ей великоват.
Горячая вода в душевой отсутствовала. Только холодная. Душевые комнаты настолько тесные, что и в одиночку там было трудно поместиться.
Я приготовил кофе для Грейс, пока она принимала душ, а она приготовила кофе мне, пока душ принимал я.
Мне хватило и трёх минут под струями холодной воды. Продрогший до костей, я набросился на этот безвкусный, горький, но горячий кофе, мечтая поскорее влезть в свой неудобный, но тёплый защитный костюм.
Кофе пробудил аппетит. Мы распотрошили сухпаёк и поняли, что одного хватит на двоих. Были тут немецкие колбаски из свинины и картофель с гуляшем. Я выбрал колбаски с кетчупом и горчицей. Грейс принялась за гуляш. Безвкусный, сказала она, и выкинула в мусорку прежде, чем я успел бы попробовать сам. Она взяла на пробу печёночный паштет. С трудом глотая его, осилила-таки. Далее мы оба с удовольствием съели по куску сыра с ржаным хлебом. Выпили фруктовый (витаминизированный) сок и завершили десертом. Мне достался ароматный вишневый джем и абрикосовое желе, а Грейс довольствовалась засахаренными кусочками грейпфрута.
— Послушай, — сказал я, завершая обед. — Мы твоего отца там так и оставили. Похоронить бы. А лучше кремировать…
— Сама об этом думала, — кивнула она. — Но время сейчас подпирает не его, а нас. А ты сам хочешь съездить к своим? — спросила она, взглянув на меня с сочувствием.
Я помотал головой.
— Сделаем первостепенное, тогда уж и…
Грейс нахмурилась в раздумье.
— Вот ты отправишься в будущее. Сколько будешь отсутствовать здесь? — Она развела руками, указывая глазами вокруг. — Будет ли у тебя ещё возможность увидеть кого-то из родных?
— Сейчас я им ничем не могу помочь, — констатировал я, осознавая безнадёжность положения родных, но больше всё-таки страшась встречи с тем, что я мог в случае такой встречи увидеть. — Двоюродный брат матери здесь в морге уж полтора месяца лежит. Мы жили на одной улице. Скорее всего, их нет в живых. Грейс, твой отец продержался так долго потому, что вся компания энерджи пыталась искусственно поддерживать ему жизнь. Сейчас у нас одна проблема. Если эта Мисси умрёт, пока мы медлим, всё будет кончено.
— Уважаю твой выбор, — утвердила Грейс. — Пока ты будешь отсутствовать, я могу съездить, проведать твоих родных.
«Вот ещё чего не хватало!» — ужаснулся я.
— Не мотайся по этому ужасному городу! — велел я ей. — Будешь ждать моего возвращения в безопасном месте.
— Так и сделаю, — согласилась она, моргнув.
Время не ждёт. Мы оделись в защитные костюмы. Подключили кислородные баллоны. Грейс набрала в дорогу сухпайков, минеральной воды и какой-то ерунды: фонарик, батарейки, медицинский чемоданчик… Пока мы грузили провизию в джип, заметили в северной стороне лагеря дым. Где-то в районе въездных ворот вздымались чёрные клубы как от крупного пожара. Мы не стали обращать на это внимания. В городе кругом дым, повсюду что-то или кто-то горит.
За руль Грейс опять посадила меня, а сама села рядом.
Проехав в обратном направлении к входу, мы узнали истинную причину появления дыма. Горели восемь палаток — четыре в одном ряду, четыре — в другом…
Беснующаяся толпа с криками поджигала палатки одну за другой. Эти сумасбродные люди наступали на лагерь, как стая саранчи на урожай. Медленные, слабые. С уродливыми, красными лицами, покрытыми островками кожи — изменённой так, словно её, воспалённую и сползшую с головы кто-то вернул на место и сшил по лоскутам невидимыми нитками. У многих на головах были завязаны красные тряпки. Кто-то увидел наш джип.
Спустя мгновения толпа живо двинулась на нас со всех сторон. Ужасные рожи! Не лица! Я понимал, что эти люди изуродованы болезнью, но всё равно их рожи были ужасными!
— Грейс! Блокируй двери!
— Они с ума посходили? — испуганно бросила она. — Чего им надо?!
— Учёные отсюда живенько свалили, — произнёс я, — даже электропитание в лабе выключить не подумали. Видимо, ожидали нападения.
Заблокировавшись во внедорожнике, мы не знали, что предпринять.
Похоже, судьба свела нас тет-а-тет с людьми, которые разгромили верхний уровень нашего научного центра. Настроенные агрессивно в отношении медиков и учёных, они готовы рвать и метать. Мы с Грейс не были учёными или медиками, но имели самое непосредственное отношение к появлению заразы, низвергшей мир в бездну гибели. Они про то не знали, но это незнание не мешало им пытаться нас сейчас прибить.
Толпа окружила внедорожник и принялась колотить куда попало — ногами, железками, дубинами — в двери, в стёкла, в колёса. Внедорожник качался под силой их агрессивного натиска. Было видно, что эти люди больны и лишены сил. Они кое-как держали орудия в руках, но в данный момент их разрушительная мощь заключалась в количестве.
— Держитесь, учёнишки! — кричали они нам, громя джип. — Сейчас прямо в рай полетите на крылышках! Покажем вам, как экспериментировать на людях! Вы не бойтесь! Ничего страшного! Мы всего лишь ваши ученые головушки вставим в ваши ученые задницы и провернём раза так четыре! Против часовой стрелки!..