Глава 11
Так, не видя ничего, я продвигался шаг за шагом в темноте через воду. Ноги увязали в донной жиже — где по щиколотку, где по колено, а где-то и вовсе скользили, как будто по дну размазано десятью слоями арахисовое масло.
В какой-то момент вся скопившаяся во мне злость высвободилась через неудержимый смех. Так забавно, оказывается, падать в воде! Ощущаешь себя киногероем при замедленном воспроизведении фильма. Спотыкаешься, и тебя медленно ведёт назад. Спина падает, а руками инстинктивно пытаешься выровнять своё положение. В эти мгновения ноги, усиленно втыкаясь в землю пятками, соскальзывают вперёд по склизкой грязи. Так теряешь опору в воде, оказываешься без точек соприкосновения с твердой поверхностью и, как ни греби руками, а неизменно опускаешься пятой точкой на дно. Рациональнее вообще не сопротивляться такому падению. Как только начал падать, просто падай и не трать попусту энергию на попытку удержаться: всё равно окажешься пятой точкой на дне так или этак.
Я слышал своё дыхание в ушах, и оно казалось грохотом.
С трудом шёл по дну, стараясь двигаться в одну сторону. Стал считать шаги. Сбился со счёта на тысяче с чем-то. Принялся считать заново. Опять сбился после тысячи…
И где? И куда? Почему так темно?! Вдруг я хожу кругами? Вдруг иду не в ту сторону?..
Весь объём головы занимал непрерывный круговорот вопросов без ответов.
Я остановился, давая себе передышку. При движении в воде были активно задействованы все мышцы тела, не только ноги. Я кувыркнулся, довольно-таки мастерски перевернулся в воде и встал на руки… прошёл по дну на руках! И смешно, и грустно, и больно.
Расслабился, падая спиной на дно и ощущая себя цветочным лепестком, опускающимся в чашку ароматного маминого чая. Полежал, тяжело дыша в таком странном отдыхе на дне озера…
В такой безвыходной ситуации надеяться можно было лишь на чудо. Беспокойный рой вопросов рассеялся накатившей сонливостью. Я зевнул. Подумалось, а как найти ориентир вокруг? Никак. Тогда я заглянул в глубь себя и поискал ориентир в себе.
По словам Грейс, вселенная содержит информацию обо всём, даже о том, что не произошло и что только ещё произойдёт. Как бы мне достать информацию о верном направлении движения по дну озера? Я представил, что где-то сейчас меня ждёт Грейс. Её желание увидеться вновь — можно ли ощутить его? Можно ли осязать её чувства? Вот было бы здорово ощущать чувства через расстояние, сквозь материю, чтобы любовь служила маяком, верным ориентиром, которому не помеха ни горы, ни озера, ни леса, ни моря, ни океаны. От отчаяния я призвал на помощь своё чутьё и воображение…
Фантазия зажгла среди вездесущей тьмы маленькую звёздочку — к ней я теперь и направил свои шаги. Осталось только верить и идти.
Не знал, сколько прошёл к тому моменту, как сбился со счёта в третий раз, но по ощущениям я преодолел расстояние в миллион миль. Перестал чувствовать ноги. Дурманящее головокружение, озноб и спазмы по всему телу… С истощением запаса кислорода дышать становилось труднее, но я делал вдохи редкими и надолго задерживал дыхание, предлагая организму максимально осваивать минимальные порции воздуха, которого теперь стало так ощутимо не хватать. Идя навстречу воображаемому маяку — чувствам Грейс — я уже не разбирал, то ли воображаю себе эту разгорающуюся в вязкой тьме звезду, то ли от кислородного голодания вижу галлюцинацию. Вода как будто замерцала…
Раз шаг, два, три, ещё шаг, ещё… полз дальше по дну уже на четвереньках. Теперь отказывали не только ноги, но и руки. Ползком я преодолевал дно метр за метром, клочок за клочком и так до тех пор, пока не поднял голову… из воды! Отмель! Берег!
Я увидел рассветное солнце в серо-голубом небе и тягучий круговорот белых облаков вокруг горных вершин. В золотых лучах рассвета фиолетовая тень спускалась с гор к лесистому подножию и растворялась в его изумрудно-зелёных брызгах. Голубые туманы кутали спокойное озеро, а птицы, переполненные жизненной энергией, кричали с таким задором, какой бывает только по утрам.
Задыхаясь от волнения, я скинул шлем в озеро. Прополз к мшистым камням на край берега. Опрокинулся лицом к змеящейся линии воды. С удовольствием вдохнул воздух с терпким запашком прибрежных камней. Надышался так, что в глазах потемнело!
Выбрался! Только теперь я это и осознал.
Звезда Грейс! Что это было? Воображение? Сияние реального солнца сквозь толщу воды? Быть может всё-таки настоящий маяк чувств?..
Путь предстоял неблизкий. От горного озера к городу топать и топать, но теперь это выглядело пустяком. Позади меня осталась опасная, коварная и глупая ловушка, из которой я каким-то непостижимым образом всё-таки выбрался.
Я поднял шлем из воды и, держа его в руках, отправился к Грейс.
Так до самого вечера плутал горными дорогами, слонялся как какой-то потерянный призрак среди деревьев, пышных кустов и ветвей, огибал овраги по склонам и ходил тропами не хожеными.
В город я зашёл с востока. Притом выбрался точно к железнодорожному узлу ди си эй. Возвышенным изумрудным блеском сияло здание гостиницы. Небо на западе багровело закатом. Каждое дуновенье ветра приносило с севера тонкие, призрачные ароматы цветочных полей.
Город был пуст. Ни единой души на улицах. Ни дыма, ни шума, ни суеты.
Я без промедления побрёл к научно-исследовательскому комплексу.
Вскоре добрался туда. Уселся на пол в лифте и по прибытии вниз долго не мог подняться. Пересилив свою усталость, всё-таки встал на непослушные, подкашивающиеся ноги.
От голода желудок сжался в комок. В глазах двоилось, а я снова и снова вылавливал из плетёного разноцветья путеводных нитей на полу жёлтый вектор. Преодолевал коридоры, буквально идя по стеночке вдоль графического ориентира. Достигнув шлюзовой камеры лаборатории, упал там без сил. Шлем выпал из рук, отлетел и звонко ударился о стену. Думать не моглось ни о чём. Долгожданный сон настиг меня, и я проглотил его, а может и он меня, как нищий — желанный кусок хлеба.
Не знаю, сколько я спал, но этого времени хватило, чтобы при пробуждении моментально прийти в чувства, распахнуть глаза, вскочить на ноги и сломя голову понестись в лабораторию.
— Грейс!.. — Мой возглас взболтнул подземелье и отозвался эхом в широких просторах.
Спустя минуту я столкнулся с тем, что всё это время по-настоящему боялся увидеть.
Грейс без скафандра, в свитере и джинсах лежала на полу в проходе комнаты управления. Бледная, болезненного вида, с синюшными пятнами на коже под закрытыми глазами. Непричесанные, огненно-рыжие волосы разбросаны в беспорядке по полу вокруг головы. И не понять, дышит ли.
Я принялся тормошить её изо всех сил с одной, жгущей сердце мыслью: «Лишь бы живая!..»
Грейс не реагировала.
Я толкал её, тряс, пытался привести в чувства.
— Грейс! Очнись! Я тут! Грейси!..
Она издала тяжкий вздох. Прохрипела, учащённо дыша. Разлепив веки, протянула руки в стороны.
Зевнула…
Я смотрел на неё в ужасе как парализованный. Не мог выдавить ни звука.
Она огляделась. Приложив руку к груди, отмерила ритм своего сердцебиения ударами пальца о палец. Наконец взглянула на меня рассеянным взглядом опухших, с красными прожилками, глаз.
— Сто двадцать в минуту. — Она потянулась ко мне, обнимая. — Родной, тебя только за смертью посылать! Кхе-кхе…
— Что происходит?! — закричал я, осматривая её лицо с печатью страшной болезни на нём. — Что с тобой?
— Что-что? — лениво отмахнулась она. — Очень плохо сплю. Спя, не сплю. Упала тут и уснула! Скажи, какие у тебя успехи?
— Ты больна?! — в ужасе спросил я.
При разговоре со мной она отворачивалась и не смотрела в глаза.
— Девять недель прошло с момента заражения. Пока не критично.
Я в страхе, суетливо и бессмысленно ощупал её.
— Грейс! Тебе плохо?!
— Удалось что-то обнаружить в будущем?! — настойчивее спросила она.
Я сгоряча рубанул воздух рукой.
— Зима. Снег. Откопал. Нет в капсуле ни черта! Пусто!
Грейс в напряжённом раздумье сдвинула брови. Потрогала голову. Извлекла мелкую копну отслоившихся рыжих волос. Внимательно осмотрела её. С трудом встала на ноги, прошагала к стене, разжала пальцы и выбросила выпавшие волосы в мусорку.