Дождливая осень плавно перетекла в сухую, прохладную зиму, но снег до сих пор не выпадал. Значило ли это, что зима будет нормальной, не такой холодной как прошлая? Мне было всё равно! Разум задавал множество вопросов, но сам же отмахивался от поиска ответов как от назойливого комарья, плодил вопросы пачками и тут же выкидывал их как мёртвый груз на свалку памяти. Процесс мышления, по ощущениям, так же менялся под действием MV-mod, как и весь организм.
Я надеялся на то, что Сфера проявит милосердие и не забросит Грейс чёрт знает куда. Молился, чтобы ей не пришлось при возвращении топать в город из гор и уж тем более не пришлось барахтаться на дне озера. Нет, ей определённо не придётся! Озеро не так велико. Низка вероятность загреметь в него при случайном выборе точек возвращения машиной времени. Если даже я не прав, главное чтобы Сфера не построила точку выхода где-нибудь внутри гор или, скажем, в воздухе высоко над городом. Такое несчастье произойти не должно, как следовало из записей Молблана. Наука, как он любил говорить, не ошибается! Сфера воспринимает пространство и материю по колебаниям электронных структур, молекулярной плотности и каким-то субатомным гравитационным вихрям. Словом, топологию пространства и структуру материальных объектов вокруг себя читает хорошо. Вот только с восприятием расстояний у неё какие-то казусы: то «близорукость», то «дальнозоркость». С озером мне просто не повезло, а то и вовсе Сфера прочла мои мысли и закинула почти в то место, о котором я вспоминал перед своим возвращением. Озеро, на берегу которого мы с Грейс когда-то романтично отдыхали…
День тянулся за днём, ночь за ночью.
Воздуховоды постепенно выходили из строя.
В это непростое время я сполна умылся тяжёлым ожиданием грядущего.
Сон на снотворных. Бодрствование на стимуляторах, по окончании действия которых ломило, казалось, даже кости. На поверхность выходить перестал. По календарю на носу была зима, а я даже не знал, какая снаружи погода. Сил хватало лишь на то чтобы заменять перегоравшие лампочки новыми со склада.
В какой-то момент ко мне пришло осознание неизбежного и стало легче. Легче от понимания того, что однажды этот мрак рассеется. Всё равно всё закончится. Смерть это не только конец для живущего, но и освобождение из мучительной тюрьмы разрушающегося тела. Это кажущееся облегчение принятия смерти было лишь временным. Вскоре с новой силой ударил гнев. Внутри меня взорвалась непреодолимая злость на собственное тело, заложником злоключений которого я стал. Живо почувствовалось, что организм это уже не «Я», а нечто чужеродное, пытающееся меня устранить, ликвидировать, обезобразить. По венам текла моя кровь, электрический поток по нейронным сетям бежал мой, клетки делились и отмирали мои, но руководить всем этим стремилось что-то извне. Нечто иное. Как будто и не было никакого вируса из будущего, а будто в хронокоридор — в этот образованный машиной времени разрыв между прошлым и будущим, между пространством и материей, — проникла сила чистого первозданного хаоса. Беспорядок, который всей своей непоколебимой мощью рушил хрупкий порядок наших организмов и нашего мира как ничтожного карточного домика.
Есть такая редкая неврологическая болезнь — хорея, пляска святого Витта. Во время приступов тело без желания человека совершает беспорядочные, отрывистые движения и жесты — вычурные и гротескные, часто напоминающие танец. Прекратить этот беспорядочный «танец» собственного тела человек, больной хореей, не может — процесс не подчиняется сознанию. Воздействие «вируса» на организм представилось мне похожей пляской, только на более глубоком — молекулярном, бихомическом, биофизическом уровне.
Шёл лишь двадцать седьмой день с момента отбытия Грейс в будущее, а я уже кипел желанием схватить нож и исколоть свою, теперь уже чужеродную плоть, ставшую жить иной, непонятной мне жизнью, в которой моему Я места скоро не останется.
Глава 13
В какой-то час, какого-то дня, какого-то месяца…
Я пробудился в полутьме от звука удара. Раскрыв глаза, не сразу осознал, где я, кто я, что это. Попытался резво вскочить, но свалился с матраса на пол. Ноги заплетались друг об дружку.
Шум исходил из комнаты запуска. Пройдя туда без сил, «по стеночке», обнаружил к своему удивлению Грейс. Сфера перед ней была раскрыта.
Грейс распустила свои огненно-медные волосы, пнула сброшенный с головы шлем — он звонко ударился о Сферу и отлетел к стене.
— Грейс? — выдавил я.
Грейс взглянула на меня устало, в измождении. Развела руки в стороны и села на пол.
— Выглядишь… — с тяжким вздохом произнесла она. — Неплохо! Только очень бледный. И немытый. И… как будто восставший из ада. Хм. Извини. Сколько времени я отсутствовала?
Я сел рядом с ней.
— Держусь месяц с чем-то, около двух, — констатировал я, ткнув пальцем себе в грудь. — Как успехи?
Грейс указала кивком на Сферу:
— Понятия не имею, как работает эта железка! Отец и сам видимо не знал. Представь себе!.. Меня переместило внутрь Сферы. В темноте я билась там, не знаю сколько времени. Кое-как выломала эту заслонку. Выбралась. А там… — Она чиркнула по горлу пальцем. — Повсюду вода! В будущем комплекс развален, затоплен. Кругом обломки. Верхние этажи обвалились и буквально лежат на Сфере. Так я барахталась в темноте и воде. Ничего не могла сделать. Даже до лестницы не добралась. На поверхности я не была. Нашу заначку посмотреть не смогла. Мне едва хватило воздуха. Ко-ш-мар! — заключила она и расправила лёгкие в глубоком, желанном вдохе.
Неутешительные новости всё равно скрашивались для меня радостью от возвращения Грейс.
— Сюда ты вернулась тоже в Сферу?
Грейс обернулась, чтобы метнуть гневный взгляд в Сферу.
— Как ни странно да! — кивнула она. — Я сконцентрировано думала о ней до, а тем более после. Читает мысли?.. Я хотела вернуться сюда, в Сферу, и вернулась. Пора заканчивать с этой дрянью! Реактор ещё работает? — Она тяжко вздохнула в ответ на мой молчаливый кивок. — А ты здесь как? Болеешь? Сильно плохо?
Я развёл руки в стороны.
— Рассказывать в принципе нечего…
Однако рассказывал я очень долго обо всём, что происходило здесь со мной в эти полтора месяца, начиная с того мгновения, как меня окатило водой из Сферы после отбытия Грейс.
Грейс похвалила мою инициативу по «кремации» её отца. Сказала, что сама хотела сделать что-нибудь подобное, но не нашла в себе моральных сил.
— О’кей, — сказала она, подытоживая наш полусонный разговор. — Если Мисси не выйдет на связь в ближайшие дни, мы собираемся. Гоним энергию в резерв, пока не лопнет якорный… как его папа назвал? Уже забыла. — Она постучала по голове. — Не работают мозги. Коллапс хронокоридора! Попытаемся переселиться в будущее. Здесь, я так понимаю, всё.
— И не только здесь, — мрачно заметил я. — В целом всё. — Я вытянул руку и, глядя на неё, дрожащую от слабости и внутреннего напряжения, прибавил: — Может, это и не вирус? Может, сам хронокоридор нарушил взаимосвязи химии, физики в нас? Вот мы и разваливаемся.
— Мы были в хронокоридоре, — вкрутила Грейс. — А как же остальные? Весь мир.
— Откуда нам знать, что там, между молекулами и атомами в наших телах? — возразил я. — Биологически все люди как единый объект. Произошли из одного начала, являемся одним видом. Объединены генами, ДНК и чёрт знает, чем ещё. Может, на уровне физики глобально рушится биологическая структура людей. И разрушаются какие-то очень глубокие корни.
— Можно, конечно, представить человечество как единый квантовый объект, — произнесла Грейс раздумчиво. — Звено в единой цепи разрушилось, обрушилась принципом домино и вся структура. Но помимо нас в хронокоридоре были кролики. Кролики не вымирают массово.