Леска на удочке толстая, даже очень, а вот мормышка для такого течения слабовата. Ручейники идут возле самого дна, там держится и крупная рыба. Привязываю на место мормышки обыкновенный крючок с большой свинцовой дробиной на поводке, наживляю ручейника и передаю удочку:
— Попробуйте, только осторожно. Ручейник чуть держится.
Рыбак недоверчиво улыбается, но удочку забросил, и лишь приманка дошла до первого водоворота, как леску дернуло, и на ней заходил тяжелый черноспинный хариус. Рыбак, рискуя свалиться в воду, стремглав кинулся к берегу. Там снял добычу с крючка, поднял над головой и закричал что есть духу:
— Александр, Володя, фотоаппарат несите! Быстро! Посмотрите, чего я заловил!
Затрещал тальник, и на берег выскочили два полураздетых парня. У одного в руках нож и половинка картошины, у другого — фотоаппарат. Сразу же вокруг хариуса началась такая возня, словно это жар-птица или золотая рыбка.
Заохали, запоздравляли и принялись фотографироваться. Наконец натешились, собрали подсохших селедочников и пригласили меня в гости. За полоской тальника открылась заросшая могучими лиственницами морена. На самом ее краю небольшое сооружение из жердей, обрывков толи и кусков брезента. Над отверстием, которое, по-видимому, выполняет роль парадного входа, на подобранной где-то на берегу обкатанной волнами доске надпись: «Приют убогого чухонца». Рядом длинная жердь с развевающейся на вершине пестрой рубашкой. У костра широкая, отщепнутая от лиственничного ствола пластина. На ней две толстые фарфоровые тарелки с надписью «Общепит», закопченное ведро с водой, пара самодельных ложек. Рядом кучка сухих веток. Вот, пожалуй, и все.
Мои новые знакомые по-прежнему увлечены хариусом. Сначала прикидывали, сколько он потянет, теперь пробуют по чешуйкам определить его возраст. Старший из них Константин Сергеевич — тот самый, с которым мы вместе рыбачили. Ему лет пятьдесят, он очень толстый и низкорослый. На голове у Константина Сергеевича ни одного волоска, она блестит, как камень-голыш под грибным дождиком. Александру и Володе лет под тридцать. Они немного похожи друг на друга. Оба черные, бородатые. Только у Володи настоящая борцовская шея, а у Александра тонкая, с сильно выпирающим кадыком.
Володя все еще продолжал держать в руках нож и картошину.
— Наверное, уху варить будете? — спрашиваю его. — В уху мелкий в самый раз, а крупный только вялить и годится.
Володя удивленно глянул на меня, затем перевел взгляд на руки и рассмеялся:
— Да какая уха! Это я случайно полугнилую картошину нашел, хочу под лампу приспособить. А то сейчас темнеет рано, ни тебе почитать, ни в карты переброситься. Хочешь не хочешь — ложись и спи.
— Вы что здесь делаете? Работаете или просто туристы?
Александр вопросительно глянул на Володю, Володя на Константина Сергеевича, тот провел пятерней по лысине и очень серьезно сказал:
— Какие, к черту, туристы. Браконьеры мы. Самые настоящие профессионалы. Предъяви, Володя, человеку дипломы, чтобы никаких сомнений.
— Да вы что? — запротестовал я. — Зачем мне ваши документы? Я ведь просто так.
— Нет уж, нет уж. Покажи, Володя, пусть товарищ удостоверится.
Володя нырнул в шалаш, с минуту покопался там и подал мне стопку сложенных вчетверо бумажных листов.
«Постановление о наложении штрафа рыбинспектором Бобковым И. Р… установлено, что 23 августа в 4 часа 20 минут ночи на реке Чилганья задержан Заволожин Владимир Петрович, производящий отлов рыбы мальмы в количестве двух штук запрещенным орудием лова «мордой», чем нарушена статья 7 правил рыболовства в водоемах Дальнего Востока. Руководствуясь… постановил подвергнуть Заволожина В. П. штрафу в сумме двадцать пять рублей».
Печать, подписи — все на месте. Дальше точно такое же постановление на Хонина А. С. и Брагинца К. С. Только у Брагинца обозначена лишь одна мальмина.
— Всего пять штук было, а это тебе не пол-литра, на троих не делится. Вот Константину Сергеевичу, как самому невезучему, и выделили последнюю, — поторопился объяснить Володя, заметив, что я обратил внимание на количество вписанной в «постановление» рыбы.
Скоро я узнал одиссею «дипломированных браконьеров».
Каких-то десять дней назад они проводили отпуск на базе отдыха.
И нужно же было им подружиться с базовским шофером, который похвастался, что не далее как вчера привез домой два мешка отборной мальмы и теперь употребляет икру столовой ложкой. «Там этой рыбы кишмя кишит. Место глухое, ни тебе милиции, ни инспектора. Тайга — одним словом».