Интересно, какая такса мне? Мамашкин знает, что к выпивке я почти безразличен, и, наверное, установил ее в деньгах. Так, рублей двести, не больше. Стало очень обидно, может, швырнуть Мамашкину в морду его сверток? Вот уж он запетляет вокруг меня. Я на миг представил слащавую его улыбку, сплюнул и… положил его подношение в рюкзак. Слишком много чести бегать за этим жирняком, а свинина пригодится угостить геологов. Уж что-что, а коптить окорока Мамашкин умеет…
Геологи не обманули, заехали за мною в совхоз и к обеду высадили у развилки, где еще валялись припорошенные снегом сучья, из которых я сооружал треногу. Здесь же лежала картонка с просьбой о помощи. Я запустил ее в кусты. Вот уж ночка была, муторно вспомнить. Когда писал эту записку, руки дрожали.
Иду по дороге, проваливаюсь в снег чуть ли не по колени, и внимательно рассматриваю следы на снегу. Их много. Я даже не представлял, что около Чилганьи держится столько зверья. Заячьи малики, лисьи строчки, аккуратные двухчетки соболей и горностаев, беличьи перепрыжки и даже похожие на крупные георгины отпечатки росомашьих лап.
Следов людей на дороге не видно. Это хорошо. В тот раз из-за паники с Федором я забыл в палатке деньги. Все тысячу триста рублей. Как положил в боковой кармашек, так и оставил. Долго ли найти? Да и вообще, пока не прояснится, как обстоят дела с Рыжим, никому возле Хилгичана появляться не стоит. Может, еще сам побегу в совхоз за охотниками.
Наконец ущелье. Оно сейчас уютное и по-особому нарядное. Снег припорошил скалы, солнце высветило их, и полоски сбегающих вниз ерников придают ущелью праздничный вид.
Западня, в которой Федор приспособил на приманку свою Найду, совсем близко. Я хотел было завернуть к ней, но передумал. Прежде всего нужно удостовериться, нет ли где следов Рыжего? К тому же протаптывать тропу от дороги к ловушке не стоит. Кто-нибудь заметит мои следы, пройдется и наскочит на Федино сооружение.
Последний поворот — и передо мною Хилгичан. Здесь уже настоящий таежный поселочек. Палатка, вагончик, навес, сруб под столовую. До чего же удачное я выбрал под него место! Это тебе не лесорубская стоянка на болоте. Начальство у нас совершенно не понимает: если хочешь, чтобы хорошо работалось, создай людям условия для настоящего отдыха. А для этого нужны и рыбалка, и журчание ручья, и вообще вся эта красота: ивы, лиственницы, скалы.
В вагончике сейчас холоднее, чем на улице. Растапливаю печку и принимаюсь хозяйничать. В первую очередь выбрасываю в реку капканы, затем перебираюсь на другой берег Чилганьи, раскапываю из-под листьев спрятанную там «морду» и тоже отправляю в воду.
Капканы с ходу нырнули на дно, только брызги в стороны, а вот «морда» тонуть не хотела. Соря по воде приставшими к ней листьями, она несколько раз перевернулась, затем в последний раз выставила обтянутый зеленой сеткой бок и ушла под лед. С минуту было слышно, как она громыхает.
Вот теперь, кажется, все. Нет, не все. А мальма? В моем «холодильнике» десятка три мальмин. Этих в реку выбрасывать нельзя. Согласно давней примете — выросшее в реке не нужно отдавать ей. Чуть-чуть, самую крошку, еще можно, а много — никак нельзя. Снимаю крышку с выдолбленной в вечной мерзлоте ямы, выбираю оттуда всю мальму, разрубаю на мелкие куски и бросаю под навес. Там постоянно крутится стая кукш и кедровок, а последнее время заглядывает и ворон. Пусть едят.
Только успел помыть руки, как заявился гость. Пришел Виталий. Завтра они снимают палатку и закрывают свой «дом отдыха» до самой весны. Алексей Петрович встретил моих вездеходчиков, они сказали, что подвозили меня до развилки, и Виталий решил заглянуть в гости. Вернее, ему все еще хочется убить глухаря, и он соединил приятное с полезным.
Я обрадовался Виталию и сразу же подарил ему две «нанайки». Это самодельные блесны-мормышки, на какие клюют даже самые привередливые хариусы. Делать их меня научил старый эвен дед Нутаймин из совхоза «Рассвет Севера».
Виталий поблагодарил за подарок, но, по всему видно, он не очень верит, что на этот почти бесформенный комок свинца и меди польстится хариус. Яма напротив моего стана давно покрылась льдом, я пробил лунку и предложил Виталию самому испытать снасть.