Над головой разлеглась Большая Медведица, куда-то в неведомую даль мчит и мчит быстрый Лебедь, из-за сопки к ним подкрадывается осторожный Стрелец. Отсчитываю от крайних звезд Большой Медведицы пять расстояний и нахожу Полярную звезду. Она зависла над противоположным берегом Чилганьи, значит, река течет строго на восток.
Леска передает слабый толчок, за ним другой. Подсекаю и вытаскиваю налима. Небольшой, блестящий, словно хорошо смазанная плеть, он возится на берегу, собирая на себя траву и листья. Бросаю его в стоящую у палатки банку из-под томата-пасты. Налим чуть побренчал посудой и затих.
К полуночи насчитал двенадцать спутников и поймал шесть налимов. Все закончилось тем, что я привязал снасть к крайней растяжке, подцепил на нее гирлянду пустых консервных банок и, забравшись в палатку, наглухо застегнул полог. Если клюнет топь, обязательно наделает звону, а мелкие налимчики меня больше не интересуют. Тех, что поймал, хватит за глаза.
На этот раз уснул быстро. Часа в три ночи вдруг что-то рвануло леску с такой силой, что качнулась палатка. Тотчас отчаянно зазвенели банки, и совсем рядом послышалось кряхтение. Спросонья показалось, что заявились знакомые с базы отдыха, запутались в растяжках и никак не могут найти вход в мою палатку. Я поднял голову, чтобы окликнуть гостей, как вдруг рохнуло совсем по-звериному, снова лязгнули банки и все стихло.
Минут через двадцать осторожно отворачиваю полог и выглядываю наружу. Вокруг не так уж и темно. Я хорошо вижу поставленную на камни бочку, кресло-пень, разбросанную по столу посуду: горка мисок, ведро, чайник и трехлитровый бидон. Обуваюсь, из разорванного мешка лажу факел, обливаю соляркой и поджигаю. Темнота плотной стеной окружает стоянку, но с огнем сразу же стало намного уютней. Все вещи на месте, только вдоль тропы блестят разбросанные консервные банки да на веревочной растяжке покачиваются обрывки сплетенной вчетверо лески. Воткнул факел у самого обрыва и спустился к омуту помыть облитые соляркой руки. Еще днем вытесал на спуске широкие ступеньки и приладил перильце. Если живешь у реки, каждые полчаса приходится подходить к воде, поэтому дорожку к ней я всегда прокладываю тщательно.
Спустился на нижнюю ступеньку, как вдруг с реки донесся звонкий всплеск. Скоро он повторился. Казалось, кто-то бредет по перекату и мощными гребками рассекает воду. Вылетаю на берег, поднимаю над головой догорающий факел и во все глаза смотрю на воду. Как раз в том месте, где я поймал пожарную бочку, что-то темнеет. Вот оно продвинулось метра на два и заплескало снова.
Торопливо бросаю в кострище заготовленные с вечера дрова, поливаю соляркой и сую туда остатки факела. Яркое пламя освещает растущие вокруг моего стана лиственницы, палатку и изготовленный из медной проволоки ершик антенны. Но над рекой темень стала еще гуще. Наконец пламя костра прижухло, глаза снова привыкли к ночи, и я хорошо вижу, что оно на прежнем месте. Какое-то время сижу у костра и растерянно прислушиваюсь. Вокруг тишина, только слышно, как о прибрежные камни плещет вода да трещат в костре дрова. Кто же это мог быть? Медведь, лось или олень? А может, человек? Нет, только не человек. Он подал бы голос, да для человека оно слишком крупное. Лажу новый факел, беру топор и осторожно спускаюсь к воде. Кажется, это лось. Я различаю его рога. Необычайно широкие и ветвистые. Наверное, ранен или запутался в чьей-то сети. А может, их два? Сейчас осень, время лосиных свадеб, вот они и подрались, сцепились рогами и свалились в воду. Я часто слышал о таких случаях, но видеть не приходилось.
Сую топор за пояс, нащупываю под ногами небольшой камушек и бросаю. Камушек ударяется во что-то мягкое и падает в воду. Качнулось и ползет ко мне. Отступаю к берегу и решаю подождать до рассвета. Утром гляну, что и как, может, сбегаю за Володей и Александром. Втроем мы его вытянем запросто.
Напряжение спало, а может, я просто устал волноваться. Сначала медведь, потом лось, сколько же можно? Добавляю в костер пару толстых чурок, какое-то время стою на берегу и присматриваюсь к темнеющему среди реки пятну, затем отправляюсь в палатку.
Разбудило меня тихое позвякивание. За стенками палатки день. В лежащую у порога консервную банку забралась синичка и доедает остатки. Торопливо выскакиваю наружу и сразу к реке. У края отмели, выставив вверх рога-корни, лежит обыкновенная коряга, рядом с нею какой-то мешок. Натягиваю не успевшие просохнуть сапоги на босые ноги и спускаюсь с обрыва. Нет, это не мешок, а вентерь-«морда». Та браконьерская снасть, которой Константин Сергеевич, Володя и Александр ловили мальму и за которую они заплатили штраф. От вентеря в воду уходит длинная зеленая сеть. К ней привязан добрый десяток кольев. Прекрасных буковых кольев, которых так не хватает нашим косарям. Лиственничные клинья плохо держат косу, а вот такого дерева в сенокосную страду не достать ни за какие деньги.