— Что?
— Ты использовал презерватив?
Непроницаемое выражение пробегает по его лицу, затем его глаза расширяются.
— Черт возьми, — говорит он. — София, прости… Я так не думаю, но я мало что помню после…
Я поднимаю руку, останавливая его. — Ты чист?
Он усмехается: — Конечно, я чертовски чист. Ты действительно думаешь, что я буду заниматься сексом с бесчисленным количеством женщин без презерватива? — Он раздраженно проводит рукой по своим уже растрепанным волосам.
Конечно, я так думаю! Он чертов любимец Америки. Все любят его. Женщины бросаются к его ногам, и он прокладывает себе путь через каждую из них.
— Это именно то, что я думаю, Хейс.
— Ты нелепа. Перестань верить всему, что читаешь, София. Я дам тебе копию моих последних результатов анализов. Я всегда пользовался презервативом. Ты будешь первой.
Мой желудок переворачивается при мысли о нем с другой женщиной после того, что мы только что сделали.
— Ты на таблетках? — спрашивает он, его глаза ищут мои.
О Боже.
Я опускаю голову на руки, стараясь не уронить простыню. Я подхожу к кровати и сажусь как можно дальше от него, чтобы не упасть с кровати.
— Нет.
Раздается резкий вздох, как будто он не ожидал такого ответа, но я не буду врать.
— Противозачаточные средства делают меня толстой. И сумасшедшей. И вызывают у меня неконтролируемые месячные. Кроме того, меня только недавно обманул мудак с маленьким членом, и я зареклась от всех мужчин, так что мне это было не нужно.
— Подожди, он тебе изменял?
Я отрываю взгляд от своих рук и вижу, как его брови нахмурены в замешательстве.
— Можем ли мы не говорить об этом? У нас есть более важные вещи, о которых нужно беспокоиться.
Он отводит взгляд, стиснув зубы, в огромное окно яхты, из которого открывается солнечный вид на море. Волны спокойные и совсем не такие, как шторм, бушевавший прошлой ночью. В прямом и переносном смысле.
— Может быть… может быть, поскольку это было только один раз, мы будем в порядке. Я не думаю, что у меня овуляция.
— Блядь, у меня голова раскалывается, — стонет он, все еще щурясь от яркого потока солнечного света. — Я почти не помню, как заснул прошлой ночью.
Я качаю головой, проводя пальцами по ноющему лбу и заставляя себя вспомнить что-нибудь, хоть что-нибудь из моей возни на простынях с Хейсом Дэвисом.
— Последнее, что я помню, это стопки текилы за столом и падение на пол, когда ударила волна.
— С учетом того, как болит мое плечо, я думаю, это было не раз, Сент-Джеймс.
Я поворачиваю голову к нему и затягиваю простыню вокруг своего тела, внезапно чувствуя себя более незащищенной, чем когда-либо, под его взглядом.
— Что ты имеешь в виду?
Он стоит, хватая свои боксеры, которые каким-то образом оказались поверх лампы, и надевает их, но не раньше, чем мои глаза наполняются его сильным, мускулистым телом, которое не должно выглядеть так хорошо. Грех так хорошо выглядеть и быть таким эгоистичным придурком. Эгоистичный придурок, с которым я спала, по-видимому, не раз. Он подходит к холодильнику и берет воду для нас обоих. Я не позволяю своему взгляду скользить по его животу и этой тонкой линии волос, которая исчезает за лентой его узких черных трусов-боксеров.
“Стоп, София. Это то, что привело вас в этот беспорядок в первую очередь.”
— Мое плечо повреждено. У меня порвана вращательная манжета плеча, и сегодня утром она чертовски болит, значит, прошлой ночью я, должно быть, что-то поднимал… в смысле…
Я вздрагиваю, боясь следующей вещи, которая сорвется с его рта.
— Тебя. Я смутно помню свою голову между твоими ногами, — он делает паузу, качая головой, а затем почесывая ее, — Может быть, ты на мне сверху? Может быть, это был просто сон. — Он ухмыляется.
— Стоп, — визжу я, снова опуская голову на руки. Боже, я такая идиотка. Наивная, глупая девочка.
— Извиняюсь. — Он подходит к столу, где стоит совершенно пустая бутылка текилы: — Кажется, мы оба слишком много выпили.
— Мы должны поговорить об этом, Хейс. У нас был секс без предохранения. Я знаю, что тебе не пришлось бы растить ребенка, но мне пришлось бы.
— Что это должно означать? Думаешь, я не стал бы заботиться о своем ребенке?
Его лицо превращается в гнев, и я чувствую себя виноватой за то, что сказал это, даже если я думаю, что это было бы правдой.
— Нет, я просто… Боже, может, ты хотя бы… вытащил?
Мои щеки горят. Мне так неловко вести этот разговор после свершившегося. Это надо было обсудить до всех выходок вокруг этой дурацкой яхты, но мы оба совершенно не подходили к принятию разумных решений.
— Извини, София. Я не могу вспомнить. Мой мозг сейчас такой же туманный, как и твой. Я чувствую себя мудаком, но мы оба были захвачены моментом.
Мой желудок булькает и выворачивается наизнанку, содержимое подбрасывается к горлу. Я бегу в ванную и падаю на унитаз как раз вовремя, чтобы вылить содержимое — в основном текилу — в тазик. Когда меня тошнит, я чувствую, как пальцы Хейса вплетаются в мои волосы, стягивая их с шеи и успокаивающе проводя по спине.
Господи, это худший день в моей жизни. Безусловно.
— Тебе не обязательно этого делать, — всхлипываю я, проводя тыльной стороной ладони по носу.
— Я знаю.
Я откидываюсь назад и сажусь к стене, позволяя голове отдохнуть там, пока я зажмуриваюсь.
— Послушай, если тебе от этого станет лучше, мы можем получить таблетку плана Б. И если дело дойдет до драки, я оплачу аборт.
Мои глаза распахиваются и встречаются с его.
— Не смей так говорить. Если я забеременею от ночи беспечности с самым большим в мире мужчиной-шлюхой, тогда я буду нести ответственность и растить своего ребенка. Мне не понадобится твоя помощь.
Я встаю и прохожу мимо него, находя свою выброшенную одежду в спальне. Он следует за мной из ванной.
— Я не был мудаком, София. Я просто даю тебе знать, что если до этого дойдет, я поддержу тебя. Все, что тебе нужно.
— Какая храбрость с твоей стороны. Как насчет того, чтобы в следующий раз, когда у тебя будет пьяная связь на одну ночь, ты подумай головой, а не своим членом, и предохраняйся, - выплюнула я, подтягивая лосины и отбрасывая простыню обратно на кровать.
Его взгляд скользит по моей груди и отступает, когда я ловлю его, и он выдыхает. — Это нечестно. Мы оба были дерьмовыми. Мы приняли глупое решение, и теперь, если есть последствия, мы с ними справляемся.
— Правильно, ты будешь иметь дело с этим в Сиэтле, живя своей жизнью профессионального спортсмена, а я останусь здесь, в своей квартире с одной спальней, и буду воспитывать ребенка.