Хейс молчит, ведя меня по длинному пустому коридору. Единственное, что я замечаю в его доме, как бы прекрасно он ни был украшен, это то, что в нем нет ничего личного. Это похоже на страницу прямо из каталога Pottery Barn (Прим.: Pottery Barn – знаменитый американский магазин мебели и интерьеров). Он собран с изяществом, но ему не хватает комфорта. Нет ни фотографий его семьи, ни рисунков Грейси, ничего, что действительно делало бы его дом домом.
Тогда я не могу отделаться от мысли, что если наш ребенок придет сюда, он опрокинет дорогие вазы и украшения. Он собирается сделать обезопасить ребенка?
— Ты в порядке? Ты выглядишь так, будто увидела привидение, — говорит он. Мы останавливаемся перед последней дверью в коридоре, которая, кажется, находится прямо через холл от главной спальни. Удобно слышать плач ребенка.
— Я… одержимо думаю о защите детей и размещении в комнате. Извини, я просто так перегружена. Я чувствую, что вся моя жизнь изменилась в мгновение ока, и мне нужно многое обдумать.
Он кивает, понимая. Я думаю, он так же ошеломлен и застигнут врасплох этим, так как я только что появилась на его пороге без предупреждения. Я внутренне стону, сожалея о своем решении.
— Прости, что я появилась здесь. Я просто хотела поговорить с тобой лично.
— Не извиняйся. Я рад, что ты это сделала.
Он ведет меня в комнату и включает высокую лампу, стоящую на столике рядом с кроватью. Желтое сияние струится по комнате, делая ее видимой. Со вкусом оформленный, он уютный и милый. И, после сегодняшних событий, мое тело кричит об отдыхе.
Я не могу дождаться, чтобы принять душ и заползти под простыни, даже если это будет ночь в доме Хейса.
— Там душ. В шкафчиках есть полотенца и все остальное, что тебе может понадобиться. Я держу его наготове, когда мои родители придут в гости, а если тебе что-нибудь понадобится, я через холл. Он указывает на комнату, примыкающую к моей.
— Мне нужно взять сумку, — говорю я ему, проходя мимо него. Его теплая рука находит мою руку, останавливая меня.
— Я понял. Ночью становится холодно, я не хочу, чтобы ты поскользнулась.
Я на мгновение ошеломлена задумчивостью и искренностью в его голосе. Это не то, чего я ожидала от Хейса. Наше соперничество на протяжении всей жизни было основано на сверхъестественной способности Хейса заставлять людей вокруг него чувствовать себя маленькими, даже если не намеренно. Он высокомерный, эгоистичный и мужчина-шлюха невероятных размеров. Но, может быть, он также вдумчивый, добрый и сострадательный.
Он застал меня врасплох с тех пор, как я приехала, и я еще не знаю, что с этим делать. Защищал меня перед своим агентом, следил за тем, чтобы мне было комфортно, и на удивление мало эгоистичных, высокомерных замечаний.
Я слишком упряма, чтобы думать о Хейсе как о ком-то другом, кроме как о засранце, который разбил мне сердце в старшей школе и преуспевал в том, чтобы ставить меня в неловкое положение.
Я держу обиду, ну и что.
— Спасибо.— говорю я ему, садясь на край кровати.
Через несколько мгновений он возвращается, держа в руках мою сумку и слегка улыбаясь.
— Ты переезжаешь… уже?
Мои глаза расширяются. — Уже?
— Я просто предполагал, что ты переедешь сюда, чтобы я мог помочь с ребенком. Ты знаешь, я не могу уйти… из-за команды. — Игривая ухмылка исчезла, сменившись выражением беспокойства.
Неужели он действительно думал, что я разрушу свою жизнь, чтобы переехать сюда и жить в его доме?
Это будет намного сложнее, чем я думала вначале.
— Хейс… — я замолкаю, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы не ранить его чувства и не вызвать проблем на такой ранней стадии. Увидев, как поникло его лицо, я решаю повременить с этим разговором. — У нас полно времени, чтобы поговорить об этом, хорошо? Я плохо себя чувствую, и мне нужен отдых, — мягко добавляю я.
Он кивает и ставит сумку на кровать рядом со мной, прежде чем вернуться к двери, но оборачивается в последнюю секунду. — Я знаю, что это не то, чего мы ожидали, но я готов сделать все возможное, чтобы быть хорошим отцом. Я не подведу тебя, София, обещаю.
Я слегка улыбаюсь ему, прежде чем киваю.
Я хочу верить Хейсу, и часть меня действительно думает, что он был бы отличным отцом, но измученная часть меня отказывается верить, что он останется для чего-то другого, кроме холостяцкого образа жизни, к которому привык.
К сожалению, только время покажет, насколько серьезно Хейс относится к отцовству. Я просто надеюсь, ради нашего ребенка, что это так.
Ирония ситуации не ускользнула от меня. Я имею в виду… всего несколько месяцев назад я действительно была помолвлена с крошечным членом, который мне изменял, а теперь каким-то образом я собираюсь притвориться помолвленной с моим врагом номер один — и очень-очень беременна фальшивой свадьбой, которую нужно планировать. .
Такое могло случиться только в моей жизни.
По крайней мере, Хейс получает десятку в плохой день. Если мне нужно быть с кем-то фальшиво помолвленным, я бы предпочла, чтобы у него не было маленького члена, а в хороший день он был бы тройкой.
Я вздыхаю и плюхаюсь обратно на плюшевую кровать.
Чёрт, во что я сейчас ввязалась?
11
Хейс
На следующее утро Софьи нет. Гостевая кровать, на которой она спала, аккуратно заправлена и выглядит нетронутой, как будто она никогда на ней не спала. Все, что осталось, это записка, в которой говорилось о благодарности и о том, что она свяжется со мной после того, как у нее будет возможность принять решение.
Неделю назад, сегодня.
Я не хочу признавать, что я замотался, как гребаный волчок, представляя, что она решила не быть частью моей жизни. Да, ребенок — это последнее, что я когда-либо мог себе представить, что получу от Софии Сент-Джеймс, и, честно говоря, мысль о воспитании ребенка чертовски пугает меня.
Я достаточно мужественный, чтобы признать, что я напуган до смерти. Но я не трус. Я буду рядом на каждом шагу, если она примет меня.
«Если» — ключевое слово.
Мысль о том, что у меня даже не будет шанса показать ей, что я могу быть отличным отцом, еще страшнее, чем столкнуться с новорожденным и не знать, как с этим справиться. София не говорила, что не позволит мне быть в жизни ребенка, но как бы она меня не ненавидела, все возможно.
— Черт, — ругаюсь я, плюхаясь на кровать и морщась, когда ударяюсь о плечо. Вытаскивая телефон из кармана, я резко сажусь, когда вижу имя Софии на экране в виде пропущенного звонка. Я быстро перезваниваю ей, прислушиваясь к гудку, пока ее чертовски сладкий голос не раздается по линии.