Кабинет врача светлый, чистый и гостеприимный. Когда мы проходим через парадную дверь, на стене висят плакаты с изображением разных стадий беременности и младенцев, и хотя я не чувствую себя неловко, я понимаю, что я так далеко не в своей тарелке.
Я сажусь на стулья в зале ожидания, пока София регистрируется. Блядь, у меня ладони вспотели. Это нормально? Нервничать, просто посещая прием у врача?
— Ты в порядке? — спрашивает она, садясь рядом со мной.
— Конечно. А что?
Смеясь, она подносит руку ко моему лбу и вытирает блестящий пот: — Ну, ты липкий для одного. Ничего. Они просто сделают УЗИ, убедиться, что она…
— Или он.
Она кивает: — Да, или он… правильно растет, и тогда она пробежится по любым вопросам, которые у нас есть. Сейчас слишком рано выяснять пол, но я думаю, мы сможем это сделать в ближайшем будущем. В юлижайшие несколько недель.
Ее глаза загораются от волнения, и это успокаивает меня. Она права, все будет хорошо, и я увижу ребенка.
— Мисс Сент-Джеймс? — Медсестра высовывает голову из-за двери, подзывая нас к задней части.
Пока София идет впереди, я вытираю влажные ладони о брюки и следую за ней через дверь. Медсестра добродушно улыбается мне, и я улыбаюсь в ответ, хотя, наверное, это выглядит натянуто.
Я катался на катке в окружении более ста тысяч человек, кричащих и скандирующих мое имя. Я был на обложках бесчисленных журналов, и папарацци лезли через забор моего дома, чтобы сфотографировать. Я был на церемонии награждения, которую весь мир смотрел в прямом эфире. И ни разу я не нервничал. Но сейчас? Я чертовски вспотел.
Меня даже никогда не смущала мысль о том, что весь мир может увидеть, как я облажался и испортил свою жизнь. Но теперь, когда София вынашивала моего ребенка и рассчитывала, что я поступлю правильно, мне было не все равно. Это имело значение. Я не хотел, чтобы ее вера в меня пошатнулась, и несмотря ни на что, я собирался поступить правильно с ней и ребенком.
— Сюда. — Медсестра улыбается, сжимая планшет, и ведет нас в комнату в конце коридора. Оказавшись внутри, она закрывает за нами дверь, а София сидит на смотровом столе и улыбается.
По крайней мере, она не нервничает.
— Хорошо, мама, поздравляю! — Веселая медсестра улыбается, затем смотрит на меня. — А ты, должно быть, папа?
Я киваю, давая ей нервную ухмылку.
— Первый раз, папа, если бы мне пришлось угадывать. Я чувствую нервы отсюда.
Черт, я не только нервничаю, я смотрю на это. Давай, Дэвис, соберись.
— Да, просто немного нервничаю. Большая ответственность. — Я смеюсь.
София усмехается: — Он нервничает больше, чем я. Я сказала ему, что это всего лишь проверка, и все будет хорошо. Если нам повезет, мы ее увидим.
— Ах, вы двое думаете, что это девочка? А что вы предпочитаете? — она спрашивает.
Я пожимаю плечами: — Я просто хочу, чтобы ребенок и София были здоровы. Это все, что для меня важно. — Мои глаза встречаются с Софией, и что-то проходит между нами. Мои слова подействовали на нее, я вижу это по тому, как она заметно смягчается.
— А ты, мама? — спрашивает медсестра, надев манжету на руку Софии, готовясь измерить ее кровяное давление.
— Мне тоже все равно. Я все еще пытаюсь понять, что я мать и что крошечный человек зависит от меня. Не поймите меня неправильно, я взволнована, но я все еще пытаюсь позволить этому случиться, я просто хочу здорового, счастливого ребенка. Девочки веселые, но дерзкие. Наша крестница — самый дерзкий пятилетний ребенок, которого вы когда-либо встречали.
— Вы правы. Моя дочь находится на этапе, когда она должна одеваться сама, и ничего не подходит. Она наденет пальто, когда на улице будет девяносто градусов. — Они смеются вместе, понимая то, чего я еще не испытал. — Хорошо, давай закончим, чтобы доктор Мартин мог прийти и проверить малышку.
Следующие несколько минут она проверяет кровяное давление Софии, температуру и другие параметры, а затем уходит, оставив нас одних.
— Если это девочка, могу я все же научить ее хоккею?
София откидывает голову назад с гортанным смехом: — Я не ожидала от тебя ничего меньшего, Хейс. Скотт прокомментировал, что ребенок, вероятно, будет кататься на коньках, прежде чем он сможет ходить, если ты имеешь к этому какое-то отношение.
— Он не ошибается. — Я ухмыляюсь.
— Мне не терпится узнать. Мне кажется, что когда мы узнаем пол, все станет намного реальнее.
— Теперь это кажется вполне реальным, Сент-Джеймс.
Она смотрит на свой живот и кладет на него наманикюренную руку. Черт, какая-то первобытная часть меня пробуждается при этом виде, и это сводит меня с ума — с ума от женщины, которую я не могу иметь, даже если она моя невеста и мать моего ребенка.
Стук в дверь вырывает меня из раздумий, а взгляд от Софии. В дверь входит высокий, пожилой, лысеющий мужчина в белом халате с яркой улыбкой.
— София, как ты, дорогая? — Он протягивает руку и пожимает ее, прежде чем повернуться ко мне. — Здравствуйте, я доктор Мартин, акушер Софии. Я буду здесь на протяжении всей ее беременности и родов. Вы, должно быть, счастливый муж?
— Жених, — поправляю я его, пожимая его протянутую руку.
Я смотрю мимо него на Софию, чьи глаза расширились. Слово «жених» все еще новое для нас обоих, но не то чтобы я не горжусь тем, что я жених Софии, даже если это ложь.
— Что ж, поздравляю вас обоих. Первый раз, папа? — спрашивает он меня, выключая свет и готовя машину к осмотру ребенка. Мое сердце ускоряется. Святое дерьмо, это оно.
Я киваю. У меня перехватывает горло, когда он вытаскивает палочку, подключенную к машине.
— Какое удивительное чувство. Большинство начинающих родителей нервничают, напуганы и беспокоятся. Когда дело доходит до воспитания детей, не существует свода правил, и большую часть времени мы все на лету. Но я знаю, что вы, ребята, отлично сориентируетесь в это время. Он тепло улыбается. — Обычно для этого был бы техник УЗИ, но я хотел лично поболтать с вами двумя, пока мы впервые видим ребенка.
Он берет пузырек с гелем и брызгает им на палочку, пока София задирает рубашку, обнажая живот. Я вижу мягкую молочную кожу, к которой прикоснулся несколько дней назад. Мысль устремляется прямо к моему члену, и я выталкиваю ее из головы. Сейчас не время фантазировать о Софии.
“Соберись, Дэвис.”
Как только он кладет палочку ей на живот, раздается устойчивый свист. — А вот и ваш малыш. — Доктор Мартин указывает на маленькую фасолину в центре черного круга на экране. Он регулирует кнопки на машине и увеличивает масштаб, приближая боб.