София прекрасна без улыбки, а с ней… захватывает дух. Совершенство, если оно когда-либо существовало.
— О, ты мягкий.
Я пожимаю плечами: — Просто выполняю свой отцовский долг.
Какое-то время мы сидим вместе в тишине, я все еще пристально смотрю на ее живот, и когда я уже собираюсь встать и взять напиток из холодильника, я замечаю малейшее движение.
— Это было? София, я видел! — кричу я.
Смеясь, она кивает.
— Да, черт возьми, я шептун для младенцев. — Я снова кладу руку ей на живот и прикасаюсь губами чуть выше пояса шорт Софии. — Спасибо, Рук (Прим.: Сокращено от «Rookie» - Новичок). Я знал, что ты будешь папиной дочерью.
София шипит, когда мои губы танцуют на ее чувствительной коже, а ее глаза становятся грозными. Это тот же взгляд, который она бросает на меня каждый раз, когда отказывает себе. Видите ли, живя в такой тесноте, я знаю, сколько в ней накопилось сексуального разочарования. И каждый раз, когда я могу, я отбрасываю ее решимость, ломая ее, пока она, наконец, не развалится в моих руках. Без оговорок и без сожалений.
Она прочищает горло, прежде чем сесть, и поправляет бретельку майки, свалившуюся с плеча.
— Завтра тот самый день. Ты снова нервничаешь?
На ее губах появляется дразнящая улыбка, и мне хочется поцеловать ее прямо сейчас.
— Правда или ложь?
— Правда, всегда.
Я пожимаю плечами: — Вроде. У меня возникает это странное, потное, паническое чувство, как только я переступаю порог. Не знаю почему. Наверное… я не знаю. Я прорабатываю.
— Ты никогда не упоминал об этом, — говорит она, широко раскрыв глаза.
— Я знаю. Я не люблю об этом говорить. Я мужчина. Бесстрашный.
Она берет меня за руку и поднимает с колен на диван рядом с собой. — Хейс, только потому, что я беременна, не означает, что у тебя не может быть никаких забот или страхов. Она тоже твой ребенок.
Я киваю. — Я боюсь, что с ней что-то случится. С вами. С вами обоими. С тех пор как ты приехал сюда, мне снятся сны, они чертовски ужасны. Мы едем по мосту, и каким-то образом я наткнулся на кусок льда, перекорректировал, и мы вылетели за борт.
Я с трудом сглатываю, подавляя страх в горле: — Это моя вина. Я больше внимания уделяю какой-то истории, которую ты рассказываешь, чем дороге, а потом я ударяюсь о лед, и мы идем в воду, так холодно, что я даже не могу пошевелиться. Я отстегиваю свой ремень безопасности, но я работаю над твоим, пока мои пальцы не содраны, и я не могу его достать. Как бы сильно я ни тянул, как бы я ни пытался. Я не могу освободить тебя. Одного твоего лица достаточно, чтобы убить меня, Сент-Джеймс.
Она поворачивается ко мне лицом и обнимает меня, крепко прижимая к своему телу. Она такая мягкая, такая чертовски идеальная в моих объятиях, что я не хочу ее отпускать.
— Ничего не случится ни со мной, ни с ребенком, Хейс, — мягко говорит она, отстраняясь и кладя руку мне на щеку. — Это совершенно нормально — иметь эти страхи. Я где-то читала, что многих родителей-новичков мучают кошмары и опасения, что они что-то испортят или что-то случится, но я искренне верю, что все будет хорошо. Новичку повезло с тобой. С папой.
Эти сильные, глубокие моменты с Софией немногочисленны и редки, но когда они случаются, они укореняются в моем сердце и растут. Каждый чертов день я все больше и больше влюбляюсь в женщину, которую не могу иметь.
— Извини, что поднял этот вопрос, я даже не должен был тебе говорить.
— Да, ты должен был это сделать. Мы в этом вместе. Это лучшее, что есть здесь с тобой: даже если ни один из нас не имеет ни малейшего представления о том, что мы делаем, мы можем учиться и ориентироваться в этом вместе. — Она замолкает и кладет руку на живот, улыбаясь: _ И она поднимает бурю прямо сейчас. Мне хотелось бы думать, что это она говорит тебе перестать беспокоиться и наслаждаться этим моментом. Вот, почувствуй.
Она хватает мою руку и кладет ее рядом со своей. Несколько секунд спустя я чувствую устойчивое постукивание по ее животу, и это вызывает улыбку на моем лице.
Блядь, я сделаю всё для них обоих.
— А теперь, как насчет ужина и кино. Самый кровавый, самый страшный фильм, какой только можно найти. — Ее глаза загораются.
О, я упоминал, что это новый… симптом беременности Софии? Она возрожденный любитель ужасов. Называйте меня киской, если хотите, но после «Пилы VI» мой желудок больше не может выносить гребаных приспособлений. От одной мысли об этом дерьме у меня сворачивает желудок.
— Ужин и что-то… не такое кровавое? — Я говорю, надеясь.
Ее глаза закатываются: — Отлично. Знаешь, для крупного мачо-хоккеиста ты совсем ребенок.
— Эй, не рань меня так, женщина. Я самый большой, самый мачо-хоккеист, которого ты знаешь.
— Это только потому, что я еще не встретилась с остальной частью команды.
Я знаю, что она дразнит меня, но меня пронзает приступ ревности. Черт, я никогда не думал о том, что произойдет, если София когда-нибудь решит встречаться.
Боже, это дерьмо сложное. Если она когда-нибудь решит встречаться, мне просто придется всех наебать. Тогда слухи распространятся, и они просто перестанут приходить.
Верно?
Я внутренне стону. Добавьте это в мой список “проблем поддельной мамочки-невесты”.
— Мои ноги убивают меня. — София со стоном плюхается на диван, подушки проглатывают ее своей плюшевой тканью.
— Иди сюда, — командую я, хватая ее за лодыжку и притягивая к себе, ставя обе ее ноги себе на колени.
Она протестует, но я не обращаю на нее внимания и начинаю тереть пальцами мягкую кожу ее ног, надавливая еще сильнее.
— О Боже, — стонет она, закатывая глаза. Черт возьми, это приняло оборот.
— Хорошо, да? — Я ухмыляюсь.
— Не порть мне это. Ах, это потрясающе.
— Обычно так говорят.
Я не мог пройти мимо. Она настроила себя на это.
Подушка летит по воздуху и бьет меня прямо в лицо.
— Ой. Блядь, Сент-Джеймс. Когда ты успела так хорошо целиться?
— Осторожно, — предупреждает она.
Когда я поднимаю руки в знак капитуляции, она чуть ли не рычит, что я больше не тру ей ноги. Я не могу не смеяться. Такая требовательная.
Она выглядит как лучшая версия Небес, которую я когда-либо видел рядом со мной. Ее щеки раскраснелись, а на губах застыла легкая улыбка от моих поддразниваний. Она выглядит счастливой. Ее рука лежит на уже заметной округлости, и я могу смотреть на это вечно.
Я никогда не был парнем, который думал, что остепенюсь, создам семью и женюсь на девушке своей мечты. Эти вещи казались мне слишком недосягаемыми и непредвиденными, но каждую секунду, проведенную в присутствии Софии, я тоскую по ней. Внезапно все, чего я хочу, это София и наш ребенок. Вместе, в моем доме.