Я смеюсь, хотя он прав. — Я не делал этого, но не волнуйся, она провела большую часть утра, разрушая пентхаус, так что времени на кражу почти не осталось.
— Что? — восклицает он. Я слышу, как закрывается дверца машины, и он ругается себе под нос.
Я практически вижу, как вены на его шее вздуваются, а лицо становится свекольно-красным. Я сказал ему, что это дерьмо вредно для его здоровья.
— Эх, она была немного зла, что это было всего лишь на одну ночь.
— Хейс, ты хотя бы заставил ее подписать соглашение о неразглашении? Это буквально на твоём телефоне и занимает два клика. Два.
Черт, я знал, что что-то забыл. По крайней мере, это был не презерватив.
— Ну, на самом деле я этого не делал, потому что был немного пьян.
— Послушай, лига дышит мне в затылок. Ты должен взять свое дерьмо под контроль, иначе ты потеряешь место капитана и окажешься без команды. Я могу только контролировать повреждения. Эта девушка будет продавать свою историю в ближайшем таблоиде в одно мгновение, и ты знаешь, что ее версия будет в десять раз хуже, чем то, что произошло на самом деле. Ты уже выбыл в этом году из-за своего плеча — ты действительно хочешь больше никогда не возвращаться в НХЛ? Потому что это, черт возьми, похоже на это. Продолжай в том же духе, и твоей хоккейной карьере конец.
— Кайл, я в порядке. Просто расслабься и попытайся расслабиться, хорошо?
Он вздыхает и не отвечает. Наступает напряженная тишина.
— Слушай, почему бы мне не пойти домой ненадолго? Провести немного времени со Скоттом и семьей? У меня приближается вечеринка по случаю дня рождения Грейси, и я могу просто остаться на несколько дней. Пора лечиться, — говорю я.
— Я попрошу Джесс заказать самолет. Держись подальше от неприятностей, Хейс. Ты на тонкой веревке, которая вот-вот порвется. Еще, одна хоккейная зайка прежде чем ты уйдешь?
С этим он вешает трубку.
Есть три вещи, которые мне нравятся в возвращении домой в мой крошечный родной городок, едва заметный на карте, — который, с одним светофором, главной улицей, ведущей в город, и единственным выходом, является определением слово «маленький город»:
1) Воскресное утро с Попсом
2) Моя мама готовит
3) Увидеть лучшего друга детства и его семью
Вот и все.
В тот день, когда меня призвали, я собрал чемоданы и никогда не оглядывался назад. Ливенворт (Прим.: Левенуэрт — город в округе Шелан, штат Вашингтон, США. Население составляло 2263 человек по переписи 2020 года) ничего не мог предложить, поэтому я воспользовался первой же представившейся возможностью. Хоккей всегда был в планах, поэтому неудивительно, что меня выбрали «Волки». Мне просто повезло, что я нахожусь только в Сиэтле, а не на другом конце страны, где я не мог бы видеть своих родителей достаточно часто. Особенно во время предсезонки.
Мама звонит каждое воскресенье в обязательном порядке. Я выделяю для нее это время и преданно жду ее телефонного звонка каждую неделю. Неважно, где я или с кем я — это ее время. Называйте меня как хотите, но я маменькин сынок, насквозь.
Я поднимаю голову и вижу, что старый, потрепанный «форд» мамы въезжает на парковочное место передо мной. Это единственный бой, который я никогда не выиграю.
Эта штука старше, чем я, и выглядит так же. Маме нравится этот ржавый грузовик, и хотя я мог бы заплатить наличными за новый Tahoe (Прим.: Chevrolet Tahoe (ˈtɑːxo) и GMC Yukon (juˈkon) — рамные полноразмерные внедорожники американской компании General Motors, созданные на агрегатах пикапов) для нее, она отказывается, настаивая на том, что грузовик «в полном порядке и доставит ее туда, куда ей нужно». Мы с отцом годами добивались ее списания, но она ничего об этом не слышала. И ты не споришь с мамой.
Ма кажется единственным человеком в мире, которого действительно не волнует количество вещей, которые она могла бы иметь, потому что ее сын — профессиональный хоккеист. Это причина того, что серьезные отношения для меня исключены. Я никогда не знаю, со мной ли женщина из-за того, что я могу ей предложить, или из-за того, что она может получить от меня.
— Вот мой ребенок! — плачет она, как только ее нога касается тротуара, а сильно ржавая дверь захлопывается за ней.
— Мама, не начинай уже суетиться из-за меня. — Я ухмыляюсь, в моих словах нет уверенности. Я люблю, когда она суетится, но я не могу этого сказать. “Не посмею в этом признаться.” Я не просто так шестифутовый (Прим.: 6 футов = 182,88 см), построенный как кирпичный чёртов дом и лучший защитник страны. Я не могу позволить, чтобы кто-то думал, что я мягкий.
Но правда в том, что я чертовски мягок с мамой.
Она закатывает глаза, притягивая меня к себе. — О, тише, ты мой мальчик. Я могу суетиться сколько угодно, и ты ничего мне не скажешь, Хейс.
— Да, мэм. — Я обнимаю ее и позволяю этому задержаться на мгновение, благодарный, что решила вернуться домой.
— Как твое плечо? Ты вел себя полегче? Лучше бы я не слышала, что ты на льду был груб.
Я должен был знать, что она не протянет и пяти минут, не заговорив об этом. Я все еще… приспосабливаюсь к тому, что впервые за более чем пятнадцать лет я не буду играть в хоккей в этом сезоне. У меня разрыв вращательной манжеты плеча (Прим.: Разрыв/повреждение вращательной манжеты плеча является серьезным нарушением. Оно сопровождается ограничением функции руки и нередко осложняется подвывихом головки плечевой кости), и врач сказал, что если я возьму перерыв, он, скорее всего, заживет сам по себе. Но если я этого не сделаю, разрыв станет больше и потребуется операция, чтобы исправить это.
Как бы ничтожна она ни была, этому ублюдку больно.
Я ненавижу сидеть в стороне и подводить свою команду, но если я не позволю этому плечу зажить, скорее всего, операция станет концом моей карьеры.
И вот я здесь. Интересно, какого хрена я буду делать со следующим годом своей жизни.
— Ма, я в порядке. У меня было обледенение. (Прим.: Обледенение — процесс образования льда на поверхностях различных предметов, зданий, машин и т. д. при низкой температур. Знаешь, я все еще могу кататься на коньках. Мои ноги в порядке. Я просто не могу играть в настоящую игру и рисковать тем, что кто-то меня ударит. Не волнуйся.
Ее глаза все еще полны беспокойства, но она улыбается и притягивает меня к себе. — Тебя слишком долго не было. Пойдем домой — я подогрею ужин, и твой папа будет рад тебя видеть.
Я киваю и здоровым плечом бросаю сумку в кузов грузовика, прежде чем запрыгнуть внутрь. Дверь скрипит и скрежещет, когда захлопывается.
Поездка по городу тихая — такая блаженная, какой можно достичь только в таком месте. Это безмятежно и мирно — полная противоположность Сиэтлу. Здесь нет ни городских огней, ни машин, несущихся по автостраде (Прим.: АВТОСТРÁДА — Дорога для автомобильного движения без поперечных переездов) к следующему пункту назначения. Это именно то, что мне нужно после недели, которая у меня была.