— Тебе нужно больше, детка? — Я спрашиваю.
— Пожалуйста, пожалуйста, Хейс. Я так близко.
Очевидно, она прислушивается к моему желанию услышать ее, когда ей что-то нужно. Я увеличиваю темп, врезаясь в нее снова и снова, загипнотизированный тем, как ее задница трясется каждый раз, когда мои бедра соприкасаются с ней. Она чертовски идеальна.
— Я кончаю, — кричит она, выгибаясь на моем члене и сжимая меня так сильно, что у меня почти двоится в глазах.
— Блядь, София, — ругаюсь я, хватая ее за бедра, и падаю через край, извергаясь в неё. Мои толчки замедляются, пока я переживаю лучший оргазм в своей жизни, вытягивая каждую унцию удовольствия из ее тела. Я вижу, что она истощена, поэтому высвобождаюсь и помогаю ей лечь на бок, где она счастливо вздыхает на подушке.
— Вы, мистер Дэвис, делаете меня очень счастливой женщиной, — бормочет она.
Я смеюсь, затем иду в ванную, чтобы привести себя в порядок, и беру теплое полотенце, чтобы вытереть ее. После того, как я приберусь, вымою руки и намочу полотенце, я возвращаюсь в спальню и вижу, что она стоит рядом с кроватью с выражением паники на лице.
— Что случилось? — спрашиваю я, подбегая к ней. — У тебя все нормально?
Ее глаза широко раскрыты, и она недоверчиво смотрит в пол, прежде чем ее глаза снова метнутся к моим: — Э-э… кажется, у меня только что отошли воды.
21
Хейс
— Дыши, или ты потеряешь сознание, — говорит София сквозь стиснутые зубы.
Черт, она права, я выдыхаю, затаив дыхание. Ладно, подумай, Хейс. Вы подготовились к этому. Вы планировали это.
Больничные сумки.
Верно.
— Хорошо, давай, Сент-Джеймс, у нас должен родиться ребенок. — Я провожу руками по лицу, пытаясь собраться с мыслями. Это было в десять раз легче, когда это была просто практика, и я не был лицом к лицу с моей очень беременной невестой и не получал место в первом ряду от ее боли.
Ее глаза закатываются, и она вздрагивает, кладя руку на живот.
— Черт, это где-то пять минут. Нам пора идти.
— Подожди, ты засекаешь мои схватки? — Ее тон удивлен.
— Как ты думаешь, для чего я прочитал эту детскую книжку двенадцать раз? Сумки уже в машине. Все, что мне нужно сделать, это взять твою подушку с кровати, и мы уже в пути, детка.
Я крепко сжимаю ее руку в своей, помогая ей дойти до машины и залезть в грузовик, как раз вовремя, чтобы снова ударить схваткой, и ее лицо исказилось от боли. Ее хватка на моей руке крепче, и я немного удивлен ее силой. Но я слышал, что женщины, страдающие от боли, — это сила природы.
— Возвращайся сразу же. — Я целую ее в висок и бегу внутрь, чтобы схватить ее подушку, выключить свет, поставить будильник и запереться. В следующий раз, когда мы будем здесь, мы будем нести Новичка через парадную дверь. Это последний раз, когда я выхожу из этой двери без своих девочек.
Эта мысль распространяет счастье в моей груди, расцветая в тех частях меня, о существовании которых я даже не подозревал.
Я бегу обратно к грузовику, бросаю ее подушку на заднее сиденье и забираюсь внутрь.
— Хейс, — говорит она, как только я захлопываю дверь.
— Что? — Я смотрю на нее и вижу, как побелели костяшки пальцев, когда она держится за дверную ручку грузовика.
— Поторопись. Пожалуйста, ради бога, поторопись!
Блядь. Хорошо. Я завожу грузовик, включаю двигатель и выезжаю на шоссе. Я езжу восемьдесят из пятидесяти пяти, и впервые София не жалуется на мое вождение. Чем ближе мы подходим к больнице, тем сильнее становится ее боль, и в ту же секунду, когда я с визгом останавливаюсь у входа в отделение неотложной помощи, она вскрикивает в схватке. Шокирующе, мой выбор времени безупречен.
— Боже, мне так жаль, детка, — бормочу я, чувствуя себя абсолютно беспомощным. Я выпрыгиваю из грузовика и подбегаю к ней, помогая ей выбраться.
Медсестры выбегают на улицу с большой инвалидной коляской и приветствуют нас у трапа.
— Привет, вау! Похоже, пришло время для ребенка. — Пожилая медсестра улыбается и хватает Софию за другую руку, помогая ей сесть в инвалидное кресло. Я не хочу отпускать ее руку ни на секунду, но мне нужно отодвинуть свой грузовик.
— Хейс, — говорит София, — позвони Холли и своей семье. Убедись, что они смогут добраться сюда.
— Я знаю, детка, я сделаю.
Она кивает и сжимает мою руку, а ее губы растягиваются в улыбке: — Пришло время, ты слишком заботливый, раздражающе красивый папочка. Ты готов?
— Родился готовым. — Я ухмыляюсь.
— Хорошо, папа, нам нужно отвести маму внутрь и подключить к мониторам, чтобы мы могли следить за сердцебиением ребенка. Ты позаботишься о грузовике и сумках и встретишь ее внутри. Я медсестра Эбби, если тебе что-нибудь понадобится. — Старшая медсестра улыбается и начинает увозить Софию.
Волнение и нервы проходят сквозь меня. Сегодня день, которого мы с нетерпением ждали последние девять месяцев, и не похоже, что он наконец настал.
Сегодня тот день, когда я встречу свою девочку.
Я паркую грузовик и хватаю наши сумки, одновременно жонглируя телефонными звонками, чтобы уведомить наших друзей и семью. Холли своим криком чуть не разорвала мою чертову барабанную перепонку, а Скотт быстро взял трубку и сказал, что они уже в пути.
Мы с Софией уже обсудили, что хотели бы, чтобы Холли и Скотт стали крестными родителями Новичка. Это кажется вполне уместным, ведь они наши лучшие друзья, а мы крестные их детей. Если что-то случится со мной или с Софией, я не могу представить, чтобы кто-то другой, кроме Скотта и Холли, воспитывал наших детей.
Они феноменальные друзья и еще лучшие родители.
Блядь, это реально. У меня будет ребенок. Мы не покинем эту больницу без ребенка.
Я бегу обратно в больницу, неся все двенадцать сумок. Хорошо… три сумки, но они упакованы так чертовски тяжело, что кажется двенадцать, и я прошу на стойке регистрации указать мне, в какой комнате она находится. Я добираюсь до третьего этажа в рекордно короткие сроки, особенно неся груз. Что я есть, и иду в хаос.
— Хейс, — кричит она, цепляясь за поручни кровати, когда доктор Мартин встает между ее ног.
— Папа, пора рожать. Мама готова тужиться. — Доктор Мартин улыбается.
Черт, кажется, я вырублюсь. Я качаюсь на ногах, зажмуриваюсь, отчаянно борясь с волной головокружения, которая только что поразила меня.
— Вы в порядке, мистер Дэвис? — спрашивает одна из суетящихся по комнате медсестер.
— Да, — хриплю я.
Я бросаю пакеты в ближайший стул, будь проклята головокружение, и бросаюсь к Софии, хватая обе ее руки своими.