Наверное, именно так поступали Цезарь или Наполеон. Они ввязывались в совершенно безнадежные, с точки зрения здравомыслящего человека, авантюры, словно заранее знали, что выйдут из них победителями.
Все мы тогда находились в эйфории, слегка помутившей наш рассудок. Честно говоря, я всегда думал, что бесшабашность и склонность к авантюризму более свойственны ментальности русского человека, поэтому очень удивился, когда понял, что и Тали тоже потеряла голову.
Кроме того, Тали, как всякая незамужняя женщина, относилась с симпатией ко всем мужчинам, а уж перед таким как Кравченко, обладавшим поистине магнетической силой, она не могла устоять. Как раз тогда Тали рассталась со своим очередным другом, после того как поняла, что он нагло ее использует.
Тали относилась к так называемому типу женщин со сложной судьбой. Впервые она вышла замуж в двадцать лет за очень привлекательного внешне парня, но вскоре вынуждена была с ним разойтись, осознав, что, кроме красивой наружности, никакими другими достоинствами ее избранник не обладает. Потом, вроде бы, было еще одно неудачное замужество, за которыми последовали многочисленные романы.
Несмотря на свои предыдущие разочарования, Тали при знакомстве с мужчинами снова обращала основное внимание на внешность.
При всем при том она не была наивной дурочкой, попадавшейся в сети очередного искателя легкой наживы, скорее наоборот, она была умной и волевой женщиной.
Очевидно, она просто жалела этих обиженных судьбой, неуверенных в себе мужчин и относилась к ним по-матерински.
Впрочем, кто их поймет, этих женщин...
Глава 4,
в которой Кравченко демонстрирует свою эрудицию
Месяца за два до намеченного срока Кравченко предложил встретиться и составить детальный план первого путешествия. На этот раз собрались у меня дома.
Тали уже бывала у меня раньше, а Кравченко попал впервые. Он с интересом обошел мою маленькую квартирку, похвалил картину, и, я уверен, не из вежливости, потому что сразу понял настроение художника. Он так и сказал: «Этот художник скучает по старой Москве.»
Но больше всего ему понравились Тоня с Клавой. Кравченко даже попросил у меня разрешения самому покормить рыбок, а потом рассказал, что в детстве у него тоже был свой аквариум.
«Какое человек сложное существо, – подумал я, – готов ради идеи, пусть и высокой, рискнуть всем, даже собственной жизнью, а сам умиляется двум совершенно заурядным рыбкам.»
Кравченко вручил каждому из нас список вещей, которые необходимо взять с собой в Древнюю Иудею. Он предложил сначала обсудить список вместе, а потом каждый должен был подумать на досуге, не упущено ли что-нибудь.
Список был длинным. Там встречались такие вещи, назначение которых для меня было совершенно непонятно.
– Скажите, Владимир, а зачем вы берете портативный проигрыватель ди-ви-ди и диски, вы будете там смотреть кино на досуге? – улыбнулся я.
– Давайте разберемся... Какова цель нашего путешествия? Мы собираемся отправиться в Древнюю Иудею времен Иисуса, чтобы предотвратить его казнь. Вы задумывались над тем, как можно это сделать?
Последовала пауза, Кравченко явно ждал нашего ответа.
– Ну, возможно, предполагается каким-то образом нейтрализовать Иисуса или его врагов, – не выдержал я и тут же понял, что сказал глупость.
В то же время мне вдруг пришла в голову мысль, что мы были настолько одержимы задачей проникновения в Древнюю Иудею, что даже не задумывались о способах достижения самой цели проекта.
Ну, в самом деле, как мы будем спасать Иисуса?
Очевидно, Кравченко по нашим лицам догадался об обуревавших нас чувствах и усмехнулся:
– Что значит нейтрализовать? Ликвидировать? Мы же не банда наемных убийц, мы отправляемся спасать, а не убивать.
– Однако я заметил в вашем списке два пистолета и несколько обойм патронов к ним, – возразил я.
– Разумеется, оружие нам необходимо. Мы отправляемся в далекое прошлое, можно с уверенностью сказать, во враждебную среду. Вы должны помнить, что полиции в то время не было, а разбойники, наоборот, были, и дороги, по которым мы будем ходить, просто кишели ими. Кроме того, люди тогда были гораздо агрессивнее, а человеческая жизнь ценилась намного меньше. Тем не менее, оружие мы применять не должны, мы берем его для собственного спокойствия. Еще раз повторяю, мы – не убийцы, и тот факт, что за совершение убийства в прошлом мы не понесем наказания, не должен снимать с нас моральную ответственность за наши поступки. Кроме того, мы не имеем права никого убивать и из практических соображений: никто не знает, какую катастрофу может вызвать исчезновение человека в прошлом. А вдруг мы непоправимо нарушим что-нибудь? Словом, убивать никого нельзя ни в коем случае! – Кравченко даже привстал от волнения, но поскольку никто не возражал, снова сел и продолжил. – Для целей активной самообороны я, если вы заметили, приготовил шокеры. Думаю, в случае чего они будут очень эффективны.