– Вчера в склепе я наткнулся на кувшин из-под вина. Мертвые вроде вино не пьют.
Эльазар усмехнулся.
– А Марта тебе объяснила, зачем ей все это было нужно? – спросил Кравченко.
– Она сказала, что если Ешуа будет думать, что оживил меня, то будет считать, что я ему по гроб жизни должен быть благодарен. А раз так, то он вроде бы будет за меня ответственность чувствовать и привяжется ко мне всем сердцем, а значит и к ней, – объяснил Эльазар.
– Да у тебя сестра – психолог, – пробормотал Кравченко.
– Что это значит?
– Неважно, продолжай дальше.
– А что продолжать? – нетерпеливо заерзал Эльазар. – На этом все.
– Да нет, не все... Почему же ты не рассказываешь, как мою жену отравили? Чьих рук дело, Марты?
Эльазар молчал.
– Ну, я слушаю! – прикрикнул Кравченко.
– А с чего ты взял, что ее отравили? – невозмутимо спросил Эльазар. – Может быть, она сама умерла.
– Ну да, вина Мартиного попила и сама умерла.
– Клянусь тебе, я ничего не знал, – заюлил Эльазар. – Это Марта все сделала. Она совсем голову потеряла, когда увидела, что Ешуа с твоей женой... ну, в общем, любовь крутят. Ты хоть об этом догадывался?
– Это к делу не относится, – резко ответил Кравченко. – Значит, не знал ничего, говоришь?
– Клянусь!
– А Ешуа догадался, кто мою жену отравил, и утром тебе об этом прямо сказал, правильно? – словно сам с собой рассуждал Кравченко.
– Откуда ты знаешь? – побледнел Эльазар.
– Ты испугался и понял, что от него надо избавляться, – продолжал Кравченко, – но снова травить было нельзя, слишком подозрительно. Вот ты и решил сдать его властям как бунтовщика. Что ты на него наговорил – что он зелот, мятежник?
– Что ты болтаешь?!... – взвизгнул Эльазар.
– Вчера, сразу после твоего возвращения, за Ешуа пришли солдаты. Очевидно, у вас была такая договоренность. Но Ешуа не оказалось на месте. Я помню, как ты отправил его друзей отсидеться в подвале, хотя солдаты еще не пришли, и ты не должен был знать, чтó произойдет. Ты боялся, что начнется разбирательство, а тебе это было невыгодно. Ты был заинтересован, чтобы Ешуа тихо арестовали, и все. Когда солдаты спросили о Ешуа, ты тут же сообщил, где он находится. Когда же солдаты не хотели сразу уходить, ты даже заплатил им. А потом я выяснил из своих источников, что Ешуа сегодня утром был арестован римскими властями.
– Из каких источников? – ехидно спросил Эльазар. – От слуги первосвященника? То-то мне рассказывали, что тебя видели выходящим из дома первосвященника. А, может быть, это ты его сдал?
– Эльазар, мне совершенно не хочется сейчас с тобой спорить, – устало произнес Кравченко.
– Мне непонятно, зачем ты вообще затеял этот разговор, – ухмыльнулся Эльазар, – властям ты меня не выдашь, тебе никто не поверит. Насчет твоего свидетеля, я уверен, нет у тебя никого. Марта не такая дура, чтобы не заметить за собой слежку, да и кто станет за ней следить ночью. Так что давай закончим этот бесполезный разговор, и сегодня ты от нас съедешь. Так и тебе, и нам спокойнее. Через год пришлешь кого-нибудь за останками жены.
– Хорошо, я уеду, но у меня к тебе просьба.
– Какая еще просьба? – насторожился Эльазар.
– Ты должен пойти и отказаться от своего доноса. Скажи, что ты ошибся, что это не Ешуа, скажи, что это я – бунтовщик! – в отчаянье воскликнул Кравченко.
– У тебя, видно, совсем с головой не в порядке, – скривился Эльазар, – с какой стати я стану это делать? Да и что тебе до этого Ешуа, он что, твой брат? Крутил человек любовь с твоей женой у тебя за спиной, а ты о нем беспокоишься.
Кравченко сунул руку в карман пояса и вытащил горсть монет.
– Вот, возьми, – протянул он деньги Эльазару, – если этого мало, я добавлю еще.