Безумие! Потому что он говорил на древнем, забытом семитском языке, чистейшем виде первоначальной формы арабского, на котором, кроме ученых, никто не разговаривал уже почти четыре тысячи лет! Слабое подозрение о том, что происходит, заставило кровь отхлынуть от лица Мэйсона. Он взял себя в руки и тщательно обыскал все закоулки памяти. Он ведь знал этот язык...
— Я прибыл... из далекой страны, — медленно сказал Мэйсон, не отрывая взгляда от длинного ятагана, что носил с собой воин.
— Никому не разрешается входить в этот город, — сверкая дикими глазами, ответил человек. — Владыка никого не пускает в Аль Бекр. И не выпускает!
Аль Бекр! Мэйсон быстро посмотрел по сторонам. В конце концов, было время, когда наука о таком и подумать не могла! Неужели его отбросило назад, в невероятно далекое прошлое, при помощи какой-то странной силы, заключенной в расколотых молнией монолитах? Тем не менее эти механизмы, и даже камни под ногами, говорили не о прошлом, а о возможностях далекого будущего.
Мэйсон взглянул на воина и почувствовал, как в его голове что-то щелкнуло, и он вспомнил еще кое-что.
— Аль Бекр — не твой дом, — сказал он.
— Чтобы это понять, магия не нужна. Я — шумер, — проворчал человек.
У Мэйсона отвалилась челюсть. Шумер! Это загадочные древние люди, чья цивилизация существовала в долинах между Евфратом и Тигром задолго до того, как семиты пришли завоевывать здешние земли. Внезапно почувствовав подозрение, воин кошачьим шагом двинулся вперед, ятаган угрожающе поблескивал.
— Я не желаю никому зла. Именем Эль-лил — клянусь! — быстро сказал Мэйсон.
Глаза шумера расширились, он уставился на Мэйсона.
— Эль-лил? Ты клянешься...
Мэйсон кивнул. Он читал книгу, в которой упоминалось имя верховного бога шумеров.
— Я не хочу быть твоим врагом, — добавил Мэйсон.
Его охватила волна слабости — результат трех дней и ночей, проведенных в ужасных условиях Руб эль Хали. Мэйсон ощутил, как его мышцы теряют силу, и когда на него начала опускаться пелена темноты, тщетно попытался сохранить равновесие.
Шумер подскочил к Мэйсону, и чтобы тот не упал, поддержал его огромной рукой. Воин сунул ятаган в ножны и поднял археолога на руки, словно тот был ребенком.
— Именем Баала и других северных богов молока и воды, — прокричал клятву шумер и добавил, — я не стану сражаться с тем, кто клянется именем Эль-лил!
Мэйсон смутно осознавал, что его перекинули через мускулистое плечо и понесли по бесконечным коридорам, залитым зеленым светом. Он был слишком слаб, чтобы сопротивляться. В конце концов его аккуратно положили на кучу мехов. Мэйсон почувствовал, как между губами течет жидкость, вцепился во фляжку, которую держал воин, и поднял ее. Вода... нет, не вода, хотя жидкость была безвкусной и очень холодной. Казалось, вместе с жидкостью в каждую клеточку измученного тела Мэйсона вливалась энергия. Допив содержимое фляжки, он убрал ее в сторону.
Слабость исчезла. Сев, он оглядел комнату: пустая, с каменными стенами, покрытыми меховыми коврами. Шумер убрал фляжку с печально жаждущим взглядом.
— Теперь рассказывай, кто ты такой — проворчал он. — Никто в этой проклятой земле не слышал об Эль-лил. К тому же, ты не шумер.
Мэйсон осторожно подбирал слова.
— Я прибыл из далекой страны, — сказал он. — Земли далеко к западу, куда дошла слава Эль-лил. Даже не знаю, как я попал сюда.
— Владыка разберется. Как тебя зовут?
— Мэйсон.
— Мэй-жон. — Он прокрутил звуки во рту, придавая им любопытное гортанное звучание. — А я... ну, зови меня Эрих. Я родился в городе Эрих, а иногда не очень разумно давать людям собственные имена. Если я когда-нибудь покину город, людям не понравится, что я служил Греддару Клону. — Суровое лицо шумера потемнело, и он бросил на Мэйсона подозрительный взгляд. — Ты знаешь Владыку?
Прежде чем Мэйсон успел открыть рот, из-за двери донесся топот. Археолога напугало выражение, которое промелькнуло на лице Эриха, — страх, удивительным образом смешанный с негодованием. Дверь открылась.
За ней стоял... металлический человек! Больше двух метров ростом, с телом, похожим на бочку, с тремя сочлененными ногами из серебристого металла, оканчивающимися широкими металлическими пластинами, существо стояло... и смотрело!
Гибкие, похожие на щупальца руки свободно свисали, голова была металлической сферой, несообразно маленькой по сравнению с громоздким телом, и не имела никаких черт лица, за исключением фасеточного глаза. Робот продолжал смотреть.