— Тайлер, — представляюсь повторно.
— А я Эдвард, — называет тот свое полное имя и решает: — Буду звать тебя Тай.
Пожимаю здоровым плечом. Мне без разницы, Тай так Тай. Мне по-настоящему не нравится, только когда меня называют Александром, все остальное — как угодно, не жалко. К счастью, никто на «Ласточке» понятия не имеет, какое у меня настоящее полное имя.
— Очень рад знакомству, Эдвард, — улыбаюсь и отвечаю на вопрос Тима: — Присоединюсь с удовольствием. А на что играете?
Дилайла опережает пилота с ответом.
— Не на раздевание, как ты заметил. — Закидывает ногу на ногу, перебрасывает волосы с одного плеча на другое. Нервничает в моем присутствии, но не хочет этого показывать и бежать, как в прошлый раз?
— Я уже видел Эда почти голым, — не остаюсь в долгу, — так что самое интересное я уже повидал.
Моя шутка нравится Эдварду, он смеется.
А чего Ди ждала? Что я стану разводить ее на игру на раздевание? Когда она играет одна в компании четырех мужчин?
Ничего не говорю, просто адресую ей говорящий взгляд: «Не думай обо мне слишком плохо».
Отвечает так же: «А что еще мне думать?»
«Что-нибудь другое!»
— Вы переглядываетесь, или мы играем? — одергивает Норман, вид у него повеселевший — рад, что прошлая партия не была доведена до конца, и ему удалось избавиться от неудачных карт.
У Ди кровь приливает к лицу, будто ее застали не за переглядываниями со мной, а за развратом на площади.
— Играем, — огрызается она и забирает у тасующего карты Тима колоду. — Я раздаю.
— Так на что играем? — повторяю свой вопрос.
— На деньги, — басит Эд, пожимая своими могучими плечами и будто извиняясь.
Морщу нос.
— Серьезно?
— Денег нет, так и скажи, — истолковывает по-своему Норман.
Деньги у меня есть, и немало — Морган и Рикардо будто пытались переплюнуть друг друга в щедрости и выдали мне втрое больше, чем требовалось. Должно быть, они уже об этом пожалели, ведь теперь мне хватит средств, чтобы не возвращаться до конца лета.
— На деньги неинтересно, — заявляю.
— На желание? — предлагает Тим.
— Еще на правду или ложь предложи, — усмехается Ди. — Как в младших классах.
— Мы в младших классах на поцелуй играли, — ляпаю, не подумав.
Она опять краснеет.
— Не дождешься.
Я и не ждал, просто вспомнил. К тому же, тогда мы целовались в щечку.
— Давайте на завтрак? — предлагаю. На меня смотрят, не понимая. — Проигравший готовит всем завтрак, — поясняю свою мысль.
По-моему, вполне себе безобидное предложение и Ди точно не должно оскорбить.
Но снова ошибаюсь. По отношению к этой девушке все мои слова и решения заведомо неверны.
— Я не умею готовить, — возражает она.
Парни переглядываются. Сильно сомневаюсь, что тот же Эдвард обладает кулинарным талантом.
— Могу научить, — предлагаю без задней мысли, но снова удостаиваюсь гневного взгляда. — Что? Я не собираюсь тебя обнимать со спины, показывая, как правильно держать сковороду, не в бильярд же играть будем.
Губы Дилайлы наконец трогает улыбка. Видимо, она представила себе эти танцы с кухонной утварью.
— Дельное предложение, — решает за остальных Эд. — Теперь наша общая задача — заставить его проиграть, — кивок в мою сторону. — Мэг расхваливала его вчерашнюю яичницу.
— Омлет, — поправляю.
На лице человека-горы неподдельное удивление.
— Чем омлет отличается от яичницы?
— Э-э… — догадываюсь, что, если скажу, что ингредиентами, это не намного прояснит ситуацию. — Названием?
Ди начинает смеяться. Аллилуйя! Она умеет расслабляться.
— Подозреваю, что при том наличии продуктов, которое у нас есть, они и правда ничем не отличаются, — выдавливает она сквозь смех.
Что правда, то правда.
— Играем? — снова сердится Норман и теперь почему-то на Ди. Радовался бы, что она смеется, а не огрызается направо и налево.