— У меня есть друг, который в качестве одолжения заглянул в твое досье, и я знаю, что ты и твой кузен Билл были замешены в чем-то противозаконном.
У меня сжался желудок, я попыталась вырваться из его хватки, но его хватка стала только сильнее.
Митч продолжил.
— Мара, самое главное то, что происходит здесь… а не то, что было в прошлом. Ты чиста уже четырнадцать лет.
— Ты попросил кого-то отыскать мое досье?! — Все еще спрашивала я шепотом.
— Ага, попросил. Ты была такой замкнутой, постоянно находилась в своем собственном мире в течение двух лет, несмотря на то, что твой бывший ушел; ты не оставила мне ни единого шанса, ничего, была заперта наглухо. Я хотел узнать, где ты работаешь, поэтому стал копать. Большой кредит. Никаких долгов. Приличные сбережения. Кое-какие инвестиции, без риска. Никаких штрафов за парковку. Никаких нарушений правил дорожного движения. Ты сменила всего две работы и три квартиры за тринадцать лет. Но когда ты была ребенком, тебя четыре раза привлекали за пьянство в несовершеннолетнем возрасте, пока тебе не исполнилось шестнадцать, один раз за хранение марихуаны, другой — за пьянство и хулиганство. Детское дерьмо, которое совершают все подростки, за исключением, что ты была с мудаком, который был старше тебя, но, видно, был недостаточно умен, чтобы защитить тебя, чтобы ты не попадалась.
Он произнес столько всего, но ничто не произвело на меня впечатления.
— Ты приказал кому-то отыскать мое досье? — Опять повторила я.
Его руки слегка встряхнули меня.
— Да, Мара. Я проделал это какое-то время назад, детка, и когда я говорю «какое-то время», имею в виду до того, как починил твой кран, — он наклонился еще ближе, — поэтому сейчас мне насрать, все то, что ты собираешься мне сказать.
На этот раз до меня дошел смысл его слов.
— Я была тогда подростком, — прошептала я.
— Мне это известно.
— Дома было не слишком хорошо, — продолжила я шепотом, выражение лица Митча снова изменилось. Гнев и разочарование исчезли, теперь он был напряжен. Гипер-напряжен.
— Насколько нехорошо? — тихо спросил он.
Но я его не слышала.
— Я была молода, Билл тоже был молод. В подростковом возрасте мы были с ним очень близки.
— Мара…
Я отвернулась и закрыла глаза, прошептав:
— Ты наводил обо мне справки.
И в этот момент почувствовала, как сильно бьется сердце.
Он знал про Билла. Он увидел тогда Билла в его обычном состоянии, и это было не очень хорошо. Он познакомился с моей мамой и тетей Луламей, зная о них, и это тоже было нехорошо.
Все было очень плохо.
Если не сказать, что все было еще хуже.
Я тогда и так была Два и Пять Десятых, но он узнал о моем послужном списке в несовершеннолетнем возрасте, когда я была глупой идиоткой, совершала глупые вещи, делала еще больше глупых вещей, потому что была достаточно глупа, совершая их с Биллом, отчего сама себя опускала до Двойки. А если он когда-нибудь узнает о том, что творилось у меня дома, я стану в его глазах Единицей. А может Нулем и Семьдесят Пять Сотых. Никто не захочет становиться Нулем и Семьдесят Пять. Никто. За исключением, тех, кто уже Нуль и Семьдесят Пять Сотых или даже ниже, я и так всю жизнь провела с ними, поэтому становится ими снова не собиралась.
Я слишком много работала, чтобы выбраться из всего этого дерьма. Я очень старалась, что все это осталось позади. Я столько трудилась, чтобы скопить какие-то сбережения. Иметь приличную квартиру. Красивую мебель. Красивую одежду. Хороших друзей.
Я много работала ради этого.
— Мара… — позвал он.
— Отпусти меня, — прошептала я и едва заметно толкнула его в грудь.
Его руки напряглись, он пробормотал:
— Черт побери, Господи, Мара, милая, посмотри на меня.
И тут меня вдруг поразило, как тогда разозлился Митч, когда пришел к Биллу. Как он разозлился на Билла! Что с трудом сдерживался.
И в этот момент меня поразила мысль, если Митч смог выяснить о моем прошлом, то и Служба защиты детей тоже сможет.
Я резко повернула к нему голову и открыла глаза.
— Я не такая, как он. Совсем не такая. Я не такая, как Билл. Я закончила со всем этим тогда. Все это дерьмо оставила там дома, когда уехала.
— Господи, Мара, — тихо произнес Митч, пристально глядя мне в глаза.
— Билл не закончил с этим дерьмом. Я завязала. Клянусь Богом, я завязала с ним, — с горячностью выпалила я.
— Я знаю, детка.
— Я никогда не позволю ничему такому произойти с Билле и Билли. — Я сжала лацканы его пиджака и привстала на цыпочки, заглянув ему в глаза. — Обещаю, Митч. Никогда.
Он впился в меня глазами и прошептал:
— Черт возьми, милая, где бы ты сейчас ни была в своих мыслях, выматывайся оттуда и возвращайся ко мне.