Я сделала еще один глоток вина, Митч снова сжал мою руку и нежно потянул к себе.
— Мара, милая, посмотри на меня, — тихо попросил он.
Я все еще не могла посмотреть на него, опустив свой фужер, продолжив:
— Линетт спасла меня и ее родители. Весь год окончания школы она постоянно твердила мне, что я должна уехать, но в глубине души я понимала, что никогда не уеду. Я понимала, что мне на роду написано получить какую-нибудь паршивую работу с окладом чуть больше минимума, и провести всю свою жизнь в трейлере, как моя мать и тетя Луламей. Что мне суждено жить в этом городе, понимая, что все смотрят на меня как на отбросы общества. Но на выпускной родители Линетт подарили мне свою старую машину в исправном состоянии, дядя Линетт был механиком, а также ее родители дали мне тысячу долларов.
И я быстро скользнула взглядом по его лицу, даже не успев толком разглядеть выражение его лица, продолжив говорить, но только уже шепотом.
— С их стороны это был потрясающий подарок. Никто никогда не был ко мне так добр и так щедр. Бак был заполнен, в машине стоял холодильник, заполненный газировкой и сэндвичами, а также шоколадными батончиками, Линетт, ее отец и мать просто приказали мне забраться в эту машину и уехать из города. Поэтому я забрала кое-какую одежду, кассеты с музыкой — все, что у меня было, и уехала. Я свернула на трассу I-80 и направилась на запад. Когда добралась до Денвера, в ту же секунду, как только увидела открывшийся вид, поняла, что это самое подходящее для меня место. Город был огромный, меня здесь никто не знал, горы были такими прекрасными, мне захотелось любоваться этой красотой каждый день. В моей жизни присутствовало не так уж и много красоты, поэтому мне показалась эта идея отличной, жить в таком месте, где каждый день я смогу любоваться этой красотой. И я осталась. — Я глубоко вздохнула, закончив свой рассказ словами: — И поскольку ты навел обо мне справки, то знаешь все остальное.
— Кто-нибудь из тех парней, которые считали тебя легкой добычей, причинили тебе боль? — Мягко спросил Митч, и я случайно взглянула ему в лицо, он выглядел таким же, как обычно, проницательным и напряженным, но в остальном его лицо побелело.
— В том смысле, как ты предполагаешь, нет. Это касалось не физического воздействия, в основном касалось того, что они мне говорили, то, как смотрели на меня и, как отзывались обо мне все это было нехорошо. Девочки тоже говорили разное дерьмо, а девочки могут быть гораздо более жестокими по сравнению с мальчиками.
— А твоя мать вообще заботилась о тебе?
Я пожала плечами.
— Было бы лучше, если бы она думала обо мне как о досадной помехе при ее скудных денежных средствах. Она думала, что я веду себя слишком нахально и вызывающе, о чем постоянно говорила. Я хорошо училась в школе, она не думала, что этим можно гордиться. Смеялась надо мной. У нее было много бойфрендов, которые были просто приятелями по траху, и она любила посмеяться надо мной в их присутствии. Когда я стала старше, ее бойфренды вдруг поняли, что я уже не девочка, а девушка, и у них стали появляться разные идеи на мой счет. Иногда они пытались…. Это выводило мать из себя, она начала воспринимать меня как соперницу. Она не защищала меня от них, а кричала, называя шлюхой, а потом начинала издеваться поддразнивая. Я все равно не смогла бы ее победить. — Я снова пожала плечами и отвернулась, глаза Митча потемнели, но не от желания, а от ярости. — Как правило я ускользала из трейлера ближе к ночи, особенно если у нее кто-то был или она устраивала вечеринку. Я перебиралась в трейлер Билла, спала на полу рядом с его кроватью или отправлялась к Линетт, у нее была двуспальная кровать. Мне казалась ее кровать такой огромной. — Я вздохнула, выдохнула и тихо прошептала: — Мне так нравилось спать у нее на кровати. — Потом моргнула, взяла себя в руки и продолжила: — Я забиралась к ней в комнату через окно. Ее родители знали об этом, но ни разу ничего мне не сказали.