Моя голова дернулась назад, несмотря на его руку, удерживающую меня за голову, я посмотрела на него.
— Я не думаю о тебе как о новом отце Билле.
— Детка, думаешь. Ты только что это сказала сама.
Вот дерьмо! Я ведь сказала!
— Может, это так прозвучало, но я не думаю о тебе как о новом отце Билли. — Хотя, если подумать, я врала, потому что, по правде говоря, именно так и думала тогда.
— Ты и глазом не моргнула, когда спросила меня: «Ты в аптеку сбегаешь или я?» Тебе было ясно, что я помогу, несмотря на все, что происходило с Билле. Ты не сказала, не мог бы я сходить в аптеку. Ты уже заранее предполагала, что кто-то из нас должен сбегать Билле за лекарством.
— Я тогда плохо соображала, потому что испугалась, она заболела. Но я не думаю о тебе как о ее новом отце. Это просто какое-то сумасшествие!
Еще одна отчаянная ложь.
— Ладно, а когда ты говорила мне, как мы будем в дальнейшем принимать решения, как команда, о детях, о чем ты всякий раз мне напоминаешь, ты не говорила мне, что я никто, а ты опекун. Ты сказала, что мы команда, и мы все сначала обсуждаем, а потом принимаем решение… вместе. И это было еще до того, как Билле заболела.
Вот черт. Я именно тогда так и сказала.
Поэтому решила промолчать, только сердито посмотрела на него.
— Прямо в эту секунду вспомни все, что ты только что мне сказала, черт возьми, вспомни обо всем, что ты говорила раньше, когда речь заходила о Билли и Билле, — твердо приказал он.
Я сердито смотрела на него. Затем на секунду задумалась о его словах и обо всем, что говорила ему, но не было необходимости ничего вспоминать, поскольку я и так все помнила. Все до последней секунды.
— Я вовсе не это имела в виду. — На этот раз я почти лгала.
— Нет, на самом деле, сейчас, когда ты не волнуешься, ты начинаешь врать. Ты волнуешься совершенно по-другому поводу, поэтому начинаешь мне врать.
Боже, я ненавидела, когда он уличал меня во лжи.
Видно, Митч еще не закончил, но, когда заговорил снова, притянув меня ближе, наклонив голову на дюйм к моему лицу, голос стал низким, нежным и таким сладким, что потряс мой мир.
— Есть и еще кое-что, что меня не остановит, дорогая, я знаю, что ты идешь в комплекте с двумя детьми, ты должна это знать. Тебе также стоит знать, что я хочу иметь своих детей, двоих. И мне все равно, в случае, если у нас с тобой все получится, что у наших общих детей будут еще старшие брат и сестра, в которых не течет моя кровь, но они всегда будут в моем сердце.
Я моргнула, глядя на него, чувствуя, как открыла рот, телом растворяясь в его руках, одновременно чувствуя, как слезы начинают щекотать нос. Я чуть не расплакалась, потому что Билли и Билле уже поселились в его сердце. И я чуть не расплакалась, думая, что Митч хотел общих детей со мной, и это стало бы воплощением мечты. Это было бы даже лучше. Более красивое. За пределами мечты, и я не знала, что это такое. Я хотела этого так же, как хотела всю жизнь слышать его «Доброе утро», видеть его взгляд, когда я вошла к нему в гостиную той ночью, как он возвращался домой, целовал меня в шею, а потом в губы, когда смеялся.
— Ты меня слышишь? — спросил он, потому что я не могла сказать и слова.
— Да, — прошептала.
— Так что тебе не стоит мне врать, что ты так не думаешь обо мне и Билле, потому что я не возражаю.
Я решила немедленно сменить тему разговора. В основном потому, что вот-вот готова была разрыдаться, а мне не хотелось рыдать на моем первом свидании с детективом Митчем Лоусоном. Свидание и так было достаточно эмоциональным.
— Ну, ты можешь забыть о моей застенчивости к мужчинам, потому что я хорошо общаюсь с мужчинами. Только с тобой у меня все не так.
— Почему? — спросил он.
— Потому что ты — это ты, — ответила я.
— Почему? — настаивал он.
— Потому что ты настойчивый, упрямый и говоришь, что мне пора вытащить голову из задницы.
Он ухмыльнулся, его пальцы заскользили по моим волосам, пробормотав:
— Господи, ты полна дерьма.
И я о том же.
— Вовсе нет.
— Мара, у тебя были проблемы со мной в течение четырех лет, и все эти четыре года ты даже не подозревала, что я настойчивый и упрямый, а я тогда не говорил тебе, что ты засунула свою голову в задницу.
— Ты абсолютно прав. У меня были проблемы с тобой в течение четырех лет, потому что ты горячая штучка, и я знала, что ты не из моей Лиги. Теперь у меня проблема с тобой, потому что ты настойчивый, упрямый и говоришь, что у меня голова в заднице, и я забыла упомянуть, что ты можешь быть придурком.