Мое сердце сжалось с такой силой, что я испугалась, что оно разорвется, рука Митча судорожно сжалась на моей талии.
Они наняли адвоката.
И они были счастливы разделить детей.
Они наняли адвоката, и они хотели разделить детей.
— Я вижу, что ты не такая уж умная. А просто глупая, — тихо ответил Митч, не сводя глаз с мамы.
— У меня есть адвокат, который думает иначе, — парировала тетя Луламэй.
— Нет, — ответил Митч, пристально глядя на Луламэй. — У вас есть адвокат, который с радостью возьмет у вас деньги за это дело, которое, он в этом больше, чем уверен, никогда не выиграет.
Мама отрицательно покачала головой.
— Вот видишь, ты не слишком умен. Разве ты не понимаешь? Мы предлагаем вам сделку. Мы забираем девочку. Если тебе нужен мальчик, оставь его себе. Все счастливы.
Девочка.
Мальчик.
Почему же она не может назвать их по именам Билли и Билле?
Мне стало трудно дышать.
— Ты не заберешь с собой Билле, — заявил Митч.
— Джез — ее мать, — заявила тетя Луламей. — И мой сын выбрал с кем он хочет, чтобы росла его дочь, и он выбрал Джез, Мелбу и меня.
— Билл не имеет права на выбор, — парировал Митч.
Именно тогда выражение лица тети Луламей из уродливого превратилось просто в отвратительное.
И в ее взгляде появилось что-то такое, я поняла по выражению ее глаз. Она берегла свой козырь и собиралась его разыграть.
Я напряглась, а она начала.
— Он и не выбирал, когда ему предъявили обвинения. Теперь он выбрал после разговора с окружным прокурором и даст показания в обмен на сделку со следствием, — глаза тети Луламэй горели огнем, я совсем перестала дышать и почувствовала, как тело Митча напряглось.
Мама улыбнулась так, что я вцепилась с силой в рубашку Митча на спине.
— И у него есть кое-что очень хорошее. Настолько хорошая информация, что они готовы уступить всем его требованиям. И одно из этих требований — он назовет человека, у кого должны воспитываться его дети. И если у тебя есть здравый смысл, то соглашайся. Ты можешь оставить себе мальчика, а девочку мы заберем себе, — заявила она.
Я поняла, что Митч собирается ответить, но я не дала ему такой возможности.
Не дала, потому что в мгновение ока, длившееся одну наносекунду, я вдруг все поняла.
Джез было совершенно наплевать на Билле. Неизвестно на самом деле она собиралась переехать в трейлер поближе к ним или нет, она пришла сюда, потому что они ей что-то пообещали. Что именно, я понятия не имела. Но что бы она ни получила, ей нужна была ее дочь.
И я понятия не имела, как мама и тетя Луламэй собрались заплатить адвокату. У них не было денег, и у Билла тоже. Скорее всего они пообещали ему заплатить, уговаривая какого-то чертового адвоката, чтобы он взял их дело, я также поняла, что как только адвокат вникнет в это дело, то радость и блеск с моей матери и тети слетит тут же.
И во всем штате нельзя было найти судью, который забрал бы двух детей у женщины с отличным домом, имевшей постоянный доход, еду, одежду и хороших людей, которые окружали ее в жизни, и отправил бы детей жить в трейлер с женщинами, которые ни раз попадали в полицию.
И Билл это тоже знал.
Но ему было насрать.
Он просто хотел поиздеваться надо мной. Возможно, и над Митчем тоже. Но в большей степени надо мной.
И он для этого использовал своих детей.
И когда я все это поняла и осознала о том, что происходит прямо сейчас в моей квартире и не только в моей квартире. Я вдруг отчетливо поняла то, что мне постоянно говорил Митч, что люди, которые хорошо меня знали, и кому я была не безразлична, лучше меня говорили обо мне.
Я не была Двойкой с Половиной. Я не вела себя, как моя мать, не разговаривала, как тетя, я никогда никому не угрожала, как они, мне и в голову бы такое не пришло. Я бы никогда, даже за миллион лет, не сделала бы ничего подобного.
Потому что это было не мое.
И никогда моим не было.
Поэтому я и ответила первое, что пришло мне в голову, когда я все это поняла.
— Убирайтесь из моего дома, — тихо заявила я, и все взгляды обратились ко мне.
— Что?! — Воскликнула мама.
— Выметайтесь из моего дома. Сейчас же, — повторила я, дополнив свое предложение.
Мамины глаза сузились.
— Марабель Джолин, ты вообще меня слушала?
— Да, — ответила я. — И больше не желаю тебя слушать. И больше не желаю дышать с тобой одним воздухом. С меня хватит. Ты все сказала, теперь скажу я. Это последний разговор, когда мы ведем без адвокатов. Если я только увижу тебя, надеюсь, что больше никогда не увижу. Делай свои гадости. В данный момент мы закончили.
— Ты не понимаешь, — вмешалась тетя Луламей, — у моего Билла на кое-кого есть отличный компромат. Полиция готова целовать ему задницу, чтобы заполучить его. Если ты не согласишься на эту сделку, Марабель, то можешь потерять обоих детей.