Маленькое черное платье и сексуальные новые туфли, которые сейчас были на мне, были куплены, потому что в магазине мистера Пирсона началась ежегодная летняя безумная распродажа кроватей и матрасов, и, буквально половина Денвера, как оказалось, нуждалась в матрасах и/или кроватях. Я сбилась с ног, но моя выручка для магазина была убийственной.
Конечно, я хотела положить деньги в банк на гонорар адвокатам, но, учитывая сверхурочную работу Митча по какому-то большому делу, и если учесть, что он явно усвоил урок Эльвиры о маленьком черном платье, он уговорил меня сходить с ней по магазинам (что я и сделала) и побаловать себя (что означало побаловать и его).
Так что теперь на мне было надето первое в истории МЧП (маленькое черное платье). Без рукавов. Оно было из джерси. Короче любого платья, которые я предпочитала носить. С голой спиной. Оно держалось на липучках во многих местах и плотно облегало все остальные.
А туфли даже меня заводили, они выглядели такими сексуальными.
Я добавила вечерний макияж (чего никогда не делала, но выглядело довольно хорошо, я сама согласилась). Я также распушила волосы (сделала нечто такое, чего никогда раньше не делала, но тоже выглядело хорошо).
Теперь я готова была поехать в клуб.
И «поехать» означало, что Митч отвезет меня в клуб. Я работала сегодня, девушки встречались в клубе за ужином, и я должна была позднее встретиться с ними там. Вернувшись домой, я быстро съела сандвич с индейкой. Митч отвез детей к Пенни, собирался подбросить меня в клуб, а потом отправиться на работу, я должна буду написать ему, когда мы начнем расходиться. Если он сможет меня забрать, то заберет. Если не сможет, то Эльвира пообещала, что Хоук приедет за Гвен, Эльвирой и всеми остальными, и развезет всех по домам, также отвезет и меня.
Мой вечер был полностью распланирован, поэтому я чувствовала себя легко и комфортно. Все, что мне нужно было сделать, это стать гламурной, появиться у них на вечеринке в клубе и пить вместе со всеми коктейли.
После целого дня продажи матрасов это был отличный отдых.
Между прочим, я совсем не беспокоилась о встрече с тремя женщинами, которые, как сказала Эльвира, проявляли ко мне интерес. Да, вот именно так далеко я вышла за пределы своей зоны классификации от Единицы до Десяти. Три месяца назад, встреча с тремя женщинами, которые бы судили меня, достаточно ли я хороша была для детектива Митча Лоусона, заставила бы уже биться меня в истерики или сходить с ума.
Сейчас же?
Да, ради Бога.
Если даже я им не понравлюсь, честно говоря, мне было наплевать, я не собиралась даже задумывать на этот счет.
Митч мне нравился. И только это имело значение. А я нравилась Митчу.
Я отвернулась от зеркала в ванной, выключила свет и крикнула:
— Я готова ехать, если ты здесь!
Я подошла к кровати, схватила свою маленькую черную сумочку, выключила лампу у кровати, и на своих четырехдюймовых каблуках вышла за дверь. Я двинулась дальше по коридору и увидела Митча у бара, он листал папку, лежащую на стойке, когда я вышла из холла, он поднял глаза, уставившись на меня.
— Мы можем поехать прямо сейчас? — Спросила я, продолжая двигаться к нему. — Латанья прислала эсэмэску. Они там уже собрались…
Я замолчала, потому что выражение его лица наконец-то до меня дошло.
Да.
До меня.
На самом деле, он смотрел на меня, а также вглубь меня, пожирая глазами.
Я остановилась как вкопанная.
И когда я остановилась, Митч немедленно двинулся в мою сторону, не сводя глаз с моего платья.
— Митч… — начала я.
— Я не хочу выезжать прямо сейчас.
О боже!
— Митч, — прошептала я и начала пятиться назад, потому что он наседал на меня и не собирался останавливаться.
Когда я начала пятиться назад, он продолжал двигаться вперед, поэтому я продолжала отступать.
— Господи, детка, я знал, что у тебя длинные ноги, но... черт. — Теперь его глаза были прикованы к моим ногам, а голос был тихим, сэксуальным, низким, рычащим и очень возбужденным. Меня кинуло в жар даже от его голоса.
О боже!
— Митч, ты должен ловить плохих парней, — напомнила я ему, пятясь в тень коридора, а он продолжал наступать.
Он двигался так быстро, что у меня не было другого выбора, кроме как отступать вместе с ним, и это означало, что я, пятясь, вошла в дверь своей спальни.
— Митч! — Воскликнула я, прижимая руки к его груди. — Плохие парни, помнишь? — Напомнила я ему.
Его руки обвились вокруг моих бедер.
— Они все равно будут плохими даже после того, как я тебя трахну.