— Тогда у меня нет инструментов, — сказала я, не став добавлять, что я даже не предполагала, как выглядит гаечный ключ.
Он кивнул и повернулся на выход.
— Я схожу за своими.
А потом он исчез, а я не понимала, что мне делать, поэтому поспешила за ним.
Мне следовало остаться там в ванной. Конечно, я видела раньше, как он двигается, просто не видела, как он двигается в моей квартире. У него была атлетическая грация, которую я заметила еще раньше. Но было и нечто большее. У него была природная уверенность, как он держался, передвигаясь. Было невероятно привлекательна его походка, но видя его передвижения по моей квартиры, не способствовало моему душевному спокойствию; тем более это было не легко сталкиваться с ним в обычный день, тем более сегодня, когда у меня не выключался кран, и я была вынуждена провести вечер с детективом Митчем Лоусонома у себя в квартире, который все же сумел перекрыть воду.
Он остановился в дверях и повернулся ко мне.
— Я сейчас вернусь.
Я кивнула, и он исчез за дверью.
Я стояла в своей гостиной в туфлях, юбке и блузке после работы. Потом я задумалась, может успею переодеться до его возвращения. Потом подумала, заметит ли он, если я побрызгаюсь духами, когда он вернется. Потом подумала, не выпить ли мне рюмку-другую водки, прежде чем он вернется. Но он постучал в мою дверь, что означало, что он вернулся.
Я подбежала к входной двери, посмотрела в глазок (осторожность никогда не помешает), увидела, что он стоит в коридоре перед моей двери и смотрит в сторону. Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, и открыла дверь.
— Привет, — произнесла я, — с возвращением.
Я была такой идиоткой!
Он ухмыльнулся. Я отступила в сторону, он вошел, неся ящик с инструментами. Учась на своих ошибках, я немедленно повела его через гостиную, по коридору, через свою спальню в ванную. Он положил ящик с инструментами на столешницу у раковины и открыл его. Вытащил какую-то штуку, я догадалась, что это должно быть тот самый гаечный ключ, и приступил к работе.
Я обратила внимание на его руки, на которые раньше никогда не обращала внимания. У него были мужские руки. С выделяющимися венами, красивые. Пальцы были длинные и сильные. У него были великолепные руки.
— Значит, тебя зовут Мара. — Донесся до меня его низкий голос. Я дернулась и посмотрела на его темную наклоненную голову.
— Да, — ответила я, мой голос прозвучал довольно высоко, поэтому я откашлялась и заявила: — А ты Митч.
— Ага, — произнес он, не отрывая взгляда от крана.
— Йо, Митч, — сказала я его темноволосой голове, предполагая, что его волосы мягкие и густые, достаточно длинные, чтобы запустить в них пальцы.
Он повернул ко мне голову, я увидела перед собой темно-карие глаза, глубина которых была так глубока, что в них можно было потеряться навечно.
И его глаза тоже улыбались.
— Йо, Мара, — тихо произнес он, и у меня начали покалывать соски.
Господи.
Я попыталась вспомнить какое нижнее белье надела сегодня с утра. И поблагодарила свою счастливую звезду за то, что мой лифчик имел тонкую подкладку, следующая моя мысль была оставить Митча здесь одного и уйти.
Но прежде чем я успела смыться, его голова снова склонилась к крану, и он спросил:
— И сколько лет ты уже здесь живешь?
— Шесть, — ответила я.
Кыш! Хорошо. Это простой ответ, и я не выгляжу идиоткой. Слава Богу.
— А чем ты занимаешься? — стал спрашивать он дальше.
— Я работаю у Пирсона, — ответила я.
Его шея изогнулась, и он снова посмотрел на меня.
— Матрасы и кровати Пирсона?
Я молча кивнула.
— Ага.
Он снова посмотрел на кран.
— И что ты там делаешь? Бухгалтер, что ли?
Я отрицательно покачала головой, хотя он и не смотрел на меня.
— Нет, я продавец.
Его голова опять повернулась, на этот раз быстрее, глаза встретились с моими.
— Ты продавец, — повторил он.
— Ага, — ответила я.
— В матрасах и кроватях Пирсона, — опять сказал он.
— Гм... да, — ответила я.
Он уставился на меня, и я растерялась. Я же не сказала ему, что танцую на шесте. Я также не сказала, что провожу свои рабочие дни в логове шпионажа, замышляя заговор по захвату мира. Но он выглядел слегка удивленным, что я была продавцом. В этом не было ничего удивительного. Работа была скучной. С другой стороны, я и сама была скучным человеком. Он был полицейским детективом. Я знала об этом, потому что видела его значок на поясе много раз. Я также знала об этом, потому что Латанья сказала мне. Я подумала, что, учитывая его профессию, он уже давно должен был понять, что я скучный человек. По-моему, полицейские детективы с первого взгляда могли считывать других людей.