Майк вздрогнул, запоздало узнал гостя, сразу забыл о мальчике и склонился в глубоком поклоне. Высокого, широкого в плечах Кадма он видел редко, зато слышал о его крутом нраве и недобром языке много. Кадм не объяснял, бил, если что, сразу, и словами, и магией, и ответить ему не решался никто: телохранитель наследного принца, лучший среди лучших, носитель одного из двенадцати, вхожий в лучшие дома Кассии, он подчинялся только Миранису, да и то, говорят, не всегда. Умный, сильный, наделенный властью и почти неограниченной магией, опасное сочетание. И щит на пути к наследнику, который, тем не менее, в последнее время удавалось так часто обойти.
И тот, кто еще недавно Майка в упор не замечал. А теперь пришел сам, и Майк сразу понял, не просто так пришел. Жди беды.
— Это не я его напугал, мой архан… мальчик…
В стальных глазах Кадма зажглось злое любопытство, и Майку стало страшно так, как никогда не было даже в присутствии Армана. А ведь телохранитель пока даже не думал давить силой, как временами давил, когда был зол и карал, он просто стоял, усмехался и изучал Майка холодным взглядом.
— Мой архан… — вновь принялся оправдываться Майк.
Кадм прижал палец к губам, призывая замолчать, и задумчиво присмотрелся к мальчонке. Не сказав ни слова, поманил пальцем, запахло до одури магией, и мальчик, все так же дрожа, вылез из своего убежища и на некрепких ногах подошел к телохранителю. Наверняка не по своей воле, но Кадма вряд ли волновали такие мелочи.
— И чего же ты так боишься, малыш? — спросил Кадм, совсем как Майк недавно, опускаясь перед ребенком на корточки.
И тут же улыбнулся, почти ласково, провел возле рукавов мальчишки ладонями. Вспыхнули, отзываясь, синие татуировки на запястьях ребенка, и Кадм почему-то нахмурился, поднимаясь. Одно движение его руки, и мальчик подобно марионетке, ошеломленной чужой мощью, послушно сел в кресло и застыл в ученической позе, с прямой спиной и сложенными на коленях руками.
— Открывай щиты, Майк, мне нужно знать, что ты говоришь правду, — уже гораздо холоднее приказал Кадм. — Или ты хочешь, чтобы я их разбил? Я буду только рад, знаешь ли…
Майк вздрогнул и подчинился. Окружающие его магические щиты растворились, и Майк сразу же почувствовал себя прозрачным. И беспомощным. Опустить щиты у него не просили, пожалуй, никогда. Сколько себя помнил, он кутал в них душу, скрывая все эмоции, и оказаться без них было все равно, что остаться перед телохранителем без кожи.
Но Кадм приказов не повторяет. И лучше не давать повода ударить магией. Тогда будет хуже.
— Откуда ты взял этого мальчика? — спросил Кадм, обходя Майка по кругу и уже совсем не обращая внимания на сидящего в кресле ребенка.
— Лиин… наверное, увидел его в доме призрения…
— … и пожалел, — закончил за него Кадм. — Лиин, это маг в отряде Армана, не так ли?
— Ваша осведомленность делает нам честь, мой архан…
— Пугает, ты хотел сказать, — усмехнулся телохранитель. — Не забывай, что ты у меня как на ладони, дознаватель.
Как это можно забыть!
— Где Лиин? — хлестнул новый вопрос.
— Не… не знаю, я на самом деле не знаю… Арман ему приказал что-то…
— И в самом деле не знаешь, — задумчиво сказал Кадм. — Надо же как интересно… восстанавливай щиты, дознаватель.
Майк вновь укутался в щиты, и показалось, что в кабинете вновь зажглось солнце и дышать стало легче. А Кадм будто забыл о дознавателе и вернулся к ребенку. Одним плавным движением руки он заставил мальчика поднять голову и посмотреть себе в глаза, и продолжил:
— Очень опасное ты оружие, малыш, в опытных руках, ты об этом знаешь? — мальчик лишь икнул в ответ, потом вновь задрожал, перегнулся через подлокотники кресла и содрогнулся в приступе рвоты.
Майка скрутило от брезгливости.
Пахнуло на миг кислым, замок быстро убрал грязь, а мальчик тяжело дыша откинулся на спинку кресла и вновь одарил Кадма полным ужаса взглядом. Телохранитель лишь усмехнулся, вытянул из кармана платок и не слишком ласково отер ребенку губы, стирая с них остатки рвоты. Потом опустился на корточки перед креслом и вдруг спросил:
— Все еще боишься, правда? Думаешь, что я тебя обижу… я могу обидеть, честно, но совсем не так, как ты боишься. Я не ем таких мальчиков, как ты, даже таких хорошеньких… волосы-то как золото, только умыть бы их. И глазищи… был бы твой взгляд таким, как полагается в твоем возрасте, невинным и простодушным, ты был бы прекрасен, право дело. Дамы при дворе от такого милашки были бы в восторге. И будут, уж поверь.
Губы мальчика задрожали, и Майк испугался, что тот вновь заплачет, но телохранитель продолжал:
— Не обижу я тебя, не бойся. Хочешь мне поверить, но не можешь? Знаешь, что такое магическая клятва, малыш? Хоть ты и совсем зеленый, а молодой архан же, наверное, знаешь.
Мальчик мигнул, открыл было рот, чтобы ответить, но, наверное, не сумев выдавить и звука, кивнул.
— Тогда клянусь, дитя, — Кадм уверенно положил ладони на подлокотники кресла и в воздухе вновь запахло магией. — Клянусь не трогать тебя так, как тебе не нравится, когда тебя трогают. Клянусь, что никогда и никто больше к тебе так не дотронется.
И стало тихо. А Майк понял вдруг, что мальчик-то уже давно не находится во власти Кадма, давно уже движется сам… и уже, пожалуй, не так и боится. Просто смотрит ошеломленно и изучающе, будто переваривая слова телохранителя. А потом вдруг встрепенулся и спросил едва слышно:
— Все будет так, как было?
Глупое дитя. Телохранитель повелителя не бывает просто так добрым… ты и сам не понимаешь, что на самом деле влип только сейчас…
— Все никогда не будет так как было, — зло усмехнулся Кадм. — Но я могу помочь забыть. Даже могу помочь отомстить, когда вырастешь и поумнеешь, или уже даже сейчас, если это будет необходимо. Но жить ты будешь так, будто в твоей жизни были только мы. И, верь мне, не захочешь иной жизни. Мне тебе и в этом поклясться, Астэл?
Майк не думал, что простые слова что-то изменят, но изменили же! Или же изменила магия, пряный аромат которой вновь заполнил кабинет… Но мальчик вдруг покраснел сильно, глаза его наполнились слезами, и, ничего не ответив, Астэл соскользнул с кресла, упал в объятия Кадма и бесшумно заплакал.
Телохранитель усмехнулся как-то странно, будто горько, встал, удерживая мальчика, и Астэл обвил его ногами за пояс, обнял за шею и спрятал лицо на его плече, все так же не переставая содрогаться от бесшумных рыданий. Кадм осторожно придержал мальчишку за плечи и бедра, оглянулся на Майка и сказал:
— Пойдешь с нами. Ты нам нужен.
Не так просто… Майк не мог это оставить вот так просто…
— Лиин захочет получить Астэла обратно, — тихо сказал дознаватель. — Он лишь попросил о нем позаботиться, пока его нет в замке.
— Уж не сомневаешься ли ты, что я позабочусь о нем лучше?
Майк ой как сомневался, но вслух этого не сказал. Не ему противиться воле телохранителя. Никто не мог противиться, разве что Арман. Но станет ли Арман вступаться за какого-то пришлого мальчишку?
Вряд ли. И Майк, набравшись смелости, открыл было рот, но закрыл, наткнувшись на холодный взгляд Кадма. Издевается. Точно издевается.
— Не смею сомневаться, — выдохнул, наконец, Майк.
— Вот и молодец, — невозмутимо отрезал Кадм, направляясь к двери.
Астэл все так же сидел у него на руках, обнимал его за шею и прятал лицо на его плече. Успокоился как-то быстро, замер и будто заснул… только Майк знал, что он совсем не спит. Как привязанный, вышел он за Кадмом в распахнутую дверь и даже не удивился, когда замок мгновенно перенес их не в коридор, а в незнакомые Майку покои.
Глубокий синий цвет везде, роспись серебра на дорогих гобеленах, тяжелый того же цвета балдахин над спрятанной в нише кроватью, шитый звездами, толстые, почти черные ковры под ногами, мягкий свет, едва проникающий через плотно задернутые гардины, и человек, сидящий в кресле в полумраке, за спиной которого стояли двое… И когда дознаватель понял, кто перед ним…