И стало вдруг стыдно… за то, что сам он — всего лишь человек. За то, что его предки...
Кадм что-то прошептал, и картина вновь скрылась за тканью, а Майк оказался в объятиях кресла.
— Вы не понимаете одного: насколько глубока на самом деле связь между сыновьями Радона. Меж теми, чьи души мы носим… Думаешь, нам было легко оттолкнуть Аши? Убивать его носителей? Впрочем, моя вторая душа никогда и не стремилась. И потому я лично не желал зла ни Аши, но его драгоценному Рэми. Потому-то по сути тебя сюда и позвал.
Он обошел столик, чуть оттолкнул его от кресла Майка и присел на краюшек, сложив на груди руки.
— Арман хочет отделить нас от всего, что происходит с его братом. Хочет дать ему свободу выбора. Наверное, это и правильно. И я сам бы это сделал еще раньше. Отошел бы в сторону и ждал, потому что никуда Рэми не денется, уж я-то знаю, если б не одно «но», не совсем даже связанное с Аши…
— Я слушаю, — прохрипел Майк.
— Наше невмешательство, увы, может привести к смерти Рэми и новому перерождению Аши. И не будем обманываться, его носителя вновь убьют, и я ничего не смогу сделать.
— Но я слышал…
— Что Аши пощадили? — усмехнулся Кадм, и Майку стало дурно. И от неожиданной искренности Кадма, и от беспощадности его слов. — Пощадили, увы, не его, Рэми. С Аши заключили временное перемирие, ничего больше.
— Арман так важен для повелителя? — удивился Майк. — Потому так заботятся о его брате?
Кадм некоторое время молчал, будто задумавшись. Потом усмехнулся, выпрямился и зашел за спинку кресла Майка. Будто не хотел, чтобы дознаватель его видел.
— Только повелитель знает, насколько важны для него Рэми и Арман. Но все же на его решение повлияло не только это… далеко не только это. Мы должны сохранить Рэми жизнь, любой ценой, если хотим мира в Кассии. И частично это зависит от тебя, Майк.
— Почему от меня? — выдохнул дознаватель.
Спросил это, а хотел спросить другое: откуда такая забота об обычном мальчишке-рожанине? Почему других носителей Аши убивали не раздумывая, а с появившимся неоткуда Рэми так церемонились? Только потому что он брат старшого дозора? Майк в это не верил.
— Потому что, как ни странно, ты мало знаешь, — сказал вдруг Кадм. — Нам нужен свежий взгляд верного человека, чтобы распутать весь этот проклятый клубок. Нам нужно знать, от кого так отчаянно прятался Рэми одиннадцать лет назад, а так же… что этот кто-то сделает теперь, когда вновь станет известно, что Рэми жив?
— Понимаю, — задумчиво ответил Майк. — Я тоже думал об этом. Еще осенью, когда увидел Рэми в первый раз.
— И что же ты надумал?
— Я не смог найти ничего… никогда не видел, чтобы информацию затирали так тщательно. В тайных архивах, в памяти свидетелей, везде. Даже я не смог до нее добраться…
Хотя не сильно и пытался. Не думал, что это понадобиться так быстро. А тогда и без того хлопот хватало.
— Для всего есть причина. — Майк вздрогнул, когда на его колени упал перстень. Ажур серебряного ободка, огонь знакомой магии в плоском удлиненном сапфире. Символ доверия. Слишком опасного доверия.
— С этим перстнем ты сможешь найти все. Войти в любые архивы, взломать любые ментальные блокады памяти, получить ответы на любые вопросы. И ты им воспользуешься. Каждой представившийся тебе возможностью, если хочешь, чтобы Рэми жил… если понимаешь, что вытворит Арман, если второй раз потеряет обожаемого младшего брата.
Майк очень даже понимал.
— Почему ты сам не расскажешь все, что знаешь? — тихо спросил он. — Почему не поговоришь с Арманом?
— Потому что это может как помочь, так и помешать. Потому что я догадываюсь, от кого прятался Рэми, но не хочу верить, что мои догадки верны.
— Почему?
— И на этот вопрос ты ответишь сам.
Все вокруг мелькнуло, и Майк вдруг оказался на стуле в полутемной коридоре, с перстнем на пальце и открытой книгой на коленях. Где-то раздались торопливые шаги, дверь в коридор распахнулась, и высокий дозорный с облегчением выдохнул:
— Наконец-то я тебя нашел! Почему не отвечаешь на зов? Опять завис в своих книгах? Ты нам нужен!
Нужен? Майк посмотрел на свой средний палец и вздрогнул: перстень исчез, спрятался от пытливых взглядов. Зато не исчезла какая-то тревога.
Кадм, увы, был прав. Но Майку пришлось работать.
Он шел за дозорным и пытался сосредоточится на докладе. Получалось плохо. Все время тянула душу тревога, будто ускользали из пальцев какие-то очень важные нити… Боги, о чем не договаривал Кадм? Почему так важно сохранить жизнь Рэми? Почему так усиленно оберегали все, что касалось прошлого брата Армана? Почему теперь Арман выдал целое состояние, чтобы храм скрыл Рэми под магическим пологом… от любопытных взглядов? Чьи взгляды надо отвадить от простого мальчишки, которого все недавно считали мертвым?