— Почему… — прошептал один из послов… — почему Виссавия плачет? Вождь?
И, будто спохватившись, поклонился повелителю, попросил позволения удалиться, и выскочил вместе с двумя другими послами из тронного зала.
Но Миранис уже знал, что это вовсе не вождь.
Знал и холодел от ужаса… уже осознав правду, которую Ниша произнесла вслух:
— Эррэмиэль мертв.
— Созови срочно совет, Ниша, — ответил повелитель, поднимаясь с трона. — И подготовьте ритуал для меня и Мираниса. Не думаю, что наши телохранители его отдали так легко…
23. Рэми. Игры с богами
Той руки удар смертелен,
Которая ласкала нас.
Николай Алексеевич Некрасов
Впервые за много дней это Варнас оставил свою пещеру. Это он пришел к Виссавии, в ее царство мира и покоя… холод… тишина… черный мраморный пол, гладкий, без единой трещины, под голыми ступнями. И вокруг тьма, тьма, пустая тьма. Как можно жить в этом мире? Как можно создать себе такой мир? Как можно самой себя обречь на одиночество?
Он не понимал. Он не хотел понимать. Он шел к ней, к скорченной женской фигурке на этом полу. Белоснежный шелк одежд, расплескавшийся по мрамору, трясующиеся от рыданий плечи, отчаяние во взгляде…
Даже боги умеют страдать. Даже они умеют плакать. А Виссавия оплакивала каждого своего вождя.
Только Рэми не был вождем.
Варнас вздохнул, опустился за спиной Виссавии на колени, обнял ее за плечи и прижался лбом к ее спине.
— Не все так плохо, сестра, — прошептал он.
— Я знаю… — ответила Виссавия. — Пока не все плохо, но еще немного, и я его потеряю…
— Потеряешь, — не мог не согласиться Варнас. — Ведь он понял многое, но, увы, не все. Только твой сын сообразительный, может, когда-нибудь…
Когда-нибудь… он поймет, зачем. Может быть… но теперь… теперь Виссавия его потеряла. Потеряла единственную надежду спасти свой народ. Впрочем… люди приходят и уходят, боги — вечны. Один народ умрет, будет новый. Лучший. Да и она может вернутся к богам Кассии, если захочет. Радон ее всегда примет.
Но сломленной горем Виссавии было рано об этом говорить.
Рэми отлично понимал, что все, что он делает, это чистой воды безумие, но каждый день его неуверенности и промедления мог стоить кому-то жизни. Какому-то магу. Лоза требовала жертв. Судя по словам Ленара, по ответом на аккуратно заданные Майку вопросы, убивали носители все чаще, и бояться, ждать чего-то не имело смысла.
Тем более, что Алкадий сам предложил встречу. Сам подложился. А телохранители и Арман обещали помочь.
Армана, пожалуй, было жаль больше всего. Когда брат услышал, что от него Рэми хочет, то замер, и от него повеяло такой болью, что Рэми думал — откажет. Но Арман не отказал. Поклялся сделать все так, как хотел Рэми и одни боги знали, как дорого далась ему эта клятва.
А ведь могло что-то пойти не так… слишком много случайностей, слишком много людей собранных вместе… и каждый мог сделать что-то, от чего карточный домик рухнет и жертвы окажутся напрасны.
Может, и окажутся, но иначе как? Задуманное походило на огромную пружину, и каждый шаг Рэми эту пружину все больше сжимал, и все больше усилий приходилось прилагать, чтобы пружина не выстрелила прямо сейчас. Так многое надо было успеть закончить, так о многом подумать… чтобы, если что, умереть спокойно.
Аши, Аши… пришлось примирить окончательно Аши с повелителем. И слегка отгородиться от своей второй души, когда Аши начал задавать неудобные вопросы. А так же когда Рэми разговаривал с Арманом.
Но… все удалось. И когда Рэми входил в этот переход, когда вдыхал морозный воздух, запах хвойного леса, был, пожалуй, готов к смерти. И смело смотрел в глаза Алкадию, понимая, что в эту ночь произойти может многое. И на карту поставлено слишком многое. Но сейчас самое главное правильно расставить фигурки на игровой доске. А дальше уже игра может пойти и без него.
Аланна лежала прямо на снегу у ног Алкадия, и Рэми сразу же почувствовал: просто спит, может и лучше, что спит. И будить ее Алкадий, судя по всему, вовсе не собирается: наверняка не хочет, чтобы она увидела убийцу своего любимого.
— Дай мне попрощаться, — попросил Рэми. — Только пару слов ей на прощание и сможешь меня убить…
И Алкадий согласился. Правда скривился слегка, будто слово «убить» ему не понравилось, но на пару шагов от Аланны отошел. А потом еще дальше, будто уже не боялся, что Рэми убежит.