- Жалобы на что? - выдохнул Арман.
- Боюсь, уважаемый, я вынужден объясниться, - вмешался Эдлай. - Я не стал обременять незрелого ума воспитанника такими мелочами, как...
- ...как необходимость хариба для молодого архана? Как пропажа людей? Слуг? - перебил его жрец. - Да, и в самом деле мелочь. Еще одну мелочь нашли вчера - тело рожанки. Кажется, это была ваша горничная, Арман? Вы на днях вспылили на девушку, не так ли?
- Это важно? - искренне удивился Ар. - Да, вспылил - неловкая девчонка разбила вазу матери. Это почти единственное, что осталось мне от родителей. Вы бы не вспылили?
- И потому ее нашли в ваших лесах, - заметил жрец, поймав взгляд Армана. Странные у жреца все же глаза, темные, чуть полыхавшие синим огнем силы. - Пренеприятнейшее зрелище, скажу вам, и я крестьян понимаю.
- Не станете же вы... - начал Эдлай.
- Стану, - отрезал жрец, отпуская взгляд Ара. - У меня нет другого выхода, и вы это знаете. Если завтра до заката ваш воспитанник не докажет, что он истинный кассиец и не найдет себе хариба, то он умрет. Как порождение Ларии. Как оборотень.
Повисла тишина. Раздались за спиной Армана шаги, скрипнула дверь. Невидимый слуга зажег огни у входа, и такие же огни рассеяли тьму непонимания Армана...
Знал он, что лунными ночами что-то происходит... Но это так походило на сон, не могло быть реальностью: долгий бег в ночи, залитая росой трава, брызги луж под лапами, купание в серебряных лучах... И дикий, протяжный вой на луну...
Потом широко открытое в ожидании окно спальни, ласковые руки няни, что пахнут лавандой, прохлада успокаивающего зелья и крепкий, полубезумный сон.
А утром просыпался Арман усталым и опустошенным, с трудом поднимался с мокрых от пота простыней и молился у домашнего алтаря, пока рассеивалась в голове туманная муть.
Но лунные ночи проходили, а вместе с ними - безумие.
Оборотень? Может и так. Но не убийца!
- Проводи меня в покои для гостей, - обратился жрец к слуге.
- Не боитесь, что убегу? - остановил его Ар, в пылу безумства выныривая из страха и погружаясь с головой в бесшабашность. - Может, закуете в кандалы?
- Не понадобится, - спокойно ответил жрец. - На закате ваш глава рода проведет ритуал вызова. До этого вы свободны.
- Так уверены, что я виновен?
- Вам виднее, - холодно заверил жрец, скрываясь в доме.
Стихли за дверью шаги, но Арман не смог найти силы обернуться, посмотреть в глаза опекуну.
- Ты ведь знал, правда?
- Знал.
- И не предупредил?
- А зачем? Своим приказом молчать я дал тебе десять лет покоя. Откровенно говоря, я все ж надеялся...
- На что?
- Не думал я, что ты так от нас отличаешься, - осторожно заметил Эдлай. - У каждого высокорожденного в Кассии до пятнадцати лет уже есть хариб. Кроме тебя...
"Кроме тебя..." Эти два слова в один миг убили в Аре уверенного архана, оставив только испуганного, беспомощного мальчишку.
Вспыхнула молния. Пронесся над парком гром, и Ар, резко развернувшись, вошел в дом. Он не хотел смотреть на опекуна. Не хотел, чтобы тот видел на его глазах слезы бессилия.
Порядком устав после разговора с Эдлаем, после уговоров не поддаваться отчаянию, бессонной ночи, череды гостей и подарков, Арман выскользнул на балкон, оперся спиной о холодную колону.
Вот он, долгожданный день. День пятнадцатилетия Армана, наследника главы Северного рода, вождя клана белого барса, владельца Алрамана и воспитанника советника повелителя. Вот оно - веселье за спиной, которое стихнет только к закату. Вот оно - глухое отчаяние в груди, что медленно сменялось злостью. Злостью на самого себя.
К чему терять время на "празднике"? К чему притворяться, улыбаться, делать вид, что все в порядке?
А прятаться умнее?
- Арман!
Там, за спиной, другой мир. За стеклянными дверьми веселятся гости. Стоит тяжелый запах благовоний, смешанный с ароматом женских духов и праздничных кушаний. В такт тихим песням менестрелей, между колонами, увитыми цветочными гирляндами, двигаются ярко одетые пары.
Красивый праздник. И неожиданно много гостей, много подарков. Слишком много ненужных подарков.
- Не удивляйся ничему, - сказал вчера опекун. - Гостей будет много. Высший свет падок на скандалы. Такое зрелище они пропустят вряд ли.
Зрелище. Развлечение. Он - развлечение для гостей. Еще долго будут они выплевывать имя Армана, смешивать с грязью...
Но разве это важно?
Вскоре тени удлинятся. Зайдет солнце. Опустится на парк тьма. И жрец скажет последнее слово, отберет у Армана единственное, что осталось - жизнь.