- Не пугайте меня, архан, - медленно сказал он. - Сила пугает тех, кто с нею не знаком. Я уже давно знаком.
Маг перестал улыбаться. Взял руку Рэми, изучил его запястье, не активизируя, впрочем, нити татуировки.
- Рожанин, - сказал он почти презрительно.
- А вы - архан, - в тон ему ответил Рэми.
- И маг.
- Как и я.
- Нет, я - маг. Вы - колдун. Разница огромная.
- Отдадите меня жрецам? - устало съязвил Рэми.
- Должен бы, - ответил Тисмен, поднимая со стола нож и разрезая повязки.
Рэми зашипел, когда маг неосторожно оторвал льняную ткань от раны и тотчас получил:
- Не ведите себя как ребенок! Терпите. Нет, я не вас не отдам. Не я решаю вашу судьбу, а тот, кто решает, отдавать вас никому не спешит. Пока.
Маг начал намазывать края раны пряно пахнущей мазью.
- Однако, был бы признателен, если б вы все же сказали - кто и когда наслал на вас этот удар?
- Не понимаю...
- Ваша рана не должна быть смертельной. Мир хорошо с вами поработал там, в лесу. Но пока вы возвращались домой, вы вновь куда-то влипли, мой друг. Кто-то наслал на вас заклятие, несколько неловкое. Скорее всего этот кто-то видел вас всего мгновение, не знал вашего имени, вот и действовал почти наугад, оттого заклинание вас не убило, а очень сильно ослабило, ну а рана сделала все остальное.
- Вам какое дело? - взвился Рэми, и Тисмен осадил его, нажав на плечо.
- Будете дергаться, применю силу. И более жгучую мазь. Сидите спокойно и дайте мне закончить перевязку. Мне большое дело. Маг всегда рвется к власти. И чтобы обуздать это стремление, придумали Кодекс, и именно Кодекс не дает магам применять свою силу против более слабых. Рожан, например. Маг же, не обремененный Кодексом, а ваш явно не обременен, может угрожать Миру.
- Не понимаю, - сказал рожанин, когда Тисмен закончил перевязку, помог Рэми натянуть через голову тунику и лечь на кровати. - Почему именно Миру?
Маг вздрогнул, чуть было не выронив маленькую коробочку с мазью, потом улыбнулся, мягко, как ребенку и сказал:
- Действительно, не понимаете. Только вот - мое ли дело вам объяснять, а, Рэми? Простите, друг мой, но мне на время надо выйти. Мы говорим позднее - нам есть о чем поговорить, не так ли? Я могу вам доверять, Рэми? Вы не сделаете глупостей и постараетесь поспать? Или мне вновь усыпить вас силой?
- Не говорите со мной, как с ребенком! - вспыхнул Рэми.
- Как себя ведете, так с вами и разговариваю, - холодно ответил Тисмен, положил мазь на прикроватный столик и вышел.
22.
Рэми сел на кровати, откинув теплое одеяло. Некоторое время подождал, пока перестанет кружиться голова, и успокоиться жар в предплечье. Потом осторожно поднялся... далось ему это нелегко - бешено случало сердце, шумело в ушах, но Рэми упрямо выпрямился и сделал шаг вперед.
Перед глазами слегка прояснилось. Очертания комнаты стали четкими, мир перестал вертеться, а пол приобрел устойчивость. Рэми облизнул губы.
Встал с кровати, подошел к столу и налил в чашу немного воды. Прохладная жидкость придала сил, слегка остудила жар в груди, прояснила мысли. Рэми огляделся.
Вокруг поражало обилием зелени. Увешанные мягкими, зелеными гобеленами стены, того же цвета, только чуть темнее, ковер на полу, зеленые покрывала на кровати, зеленые подушки и зеленый, тяжелый балдахин.
На столе посреди комнаты стояла ваза из малахита и того же материала две чаши с темными прожилками, на полках из темного, старого дерева, аккуратно разместились многочисленные коробочки из бересты.
"Рэми! - отрезвил его знакомый зов Ариса. - Ты должен выбрать. Сейчас. Остаться или уйти. Выбери, потом будет поздно..."
Рэми выбрал. Он понимал, что рожден и создан для мира рожан, а не для той непонятной, полной сомнения жизни, что предлагал ему Миранис. И когда чуть позднее у него на шее повисла Варина, когда Гаарс мягко приказал сестре дать Рэми отдохнуть, когда промелькнуло в глазах похудевшего Бранше облегчение, он понял - выбор правильный.
Что бы не нужно было от него Миру, его семья здесь. Не там.
Через несколько дней Рэми вернулся в дом Гаарса уставшим и разбитым. Процедура изменения татуировки оказалась долгой и болезненной, походила на пытку. Но Рэми вздохнул с облегчением - он был свободен.
Как и предполагалось, тощий до уродства, коротконогий колдун не потребовал от Рэми немедленной платы. Вообще никакой не потребовал. Подвел его к замутненному зеркалу, долго вглядывался в изображение гостя, а потом сказал:
- Думаю, вы еще успеете со мной рассчитаться, молодой человек, но не сейчас. Позднее.