Арман усмехнулся. Опять эти разговоры. Опять - он глава рода и должен быть сильным, беспристрастным... Как там учитель говорил? Должен превратить сердце в камень, а душу в спокойный поток. Должен, но может ли?
Обычно может, да не сегодня. Сегодня хочется вернуться в зал и лупить наглую девку, лупить, пока кровью не изойдет, пока не взмолится о пощаде и не скажет, что соврала. Лупить, как последнему рожанину... Будто это что-то изменит. Будто вернет жизнь Эрру.
- Мой архан, - осторожно протянул Нар.
- Выкупишь рабыню, - медленно приказал архан. - Сейчас! Запрешь в моем доме и проследишь, чтобы она дожила до полнолуния. А в полнолуние шкуру с нее сдерешь! Собственноручно!
- А если?
- Никаких "если"! - закричал Арман, вскакивая на лошадь и вылетая через распахнутые ворота.
Чуть позднее, уже успокоившись и протрезвев окончательно, проезжая мимо лавок, он вспомнил, что давно не навещал няню. Остановив коня, Арман бросил хорошенькой девушке золотую монетку. Получив взамен маленькую корзинку со засахаренными фруктами, он наградил красавицу еще одной монеткой.
- Да благословят вас боги, мой архан! - шепнула девушка.
Но дозорный не слышал. Не заметил он, как выпала из рук корзина, как вывалились в снег сладости. Как чумазый мальчишка, рискуя попасть под копыта Искры, кинулся собирать в грязном снегу засахаренные кусочки фруктов. И как конь заволновался под рукой хозяина, захрипел, но с места не двинулся, явно боясь навредить хрупкому мальчишескому телу...
Арман видел лишь стоявшего у оружейной лавки юношу-рожанина. Горячо споря со своим спутником, рожанин подвинулся, пропуская проезжавшую мимо лошадь. И на мгновение его необычно темные, почти черные глаза встретились со взглядом Армана.
- Бред! - вздрогнул дозорный, отворачиваясь.
Но уже через миг любопытство, смешанное с предчувствием, заставило его вновь повернуть голову в том же направлении. Черноглазого рожанина не было. На его месте стояла толстоватая рожанка в простом светлом плаще из некрашеной шерсти. Рядом, с аппетитом жуя сдобную булочку, примостился мальчуган лет десяти.
Арман улыбнулся мальчонке, сунул в худую ручку небольшую монетку и, окончательно придя в себя, выпрямился в седле. Прав Нар - пора завязывать с траурными днями. Хватит!
А улицы столицы покрывались снегом. Первым в этом году. И неожиданно ранним.
- Лами, ласскажи сказку! - просил Рис.
- Не знаю я сказок, - неуверенно улыбнулся маг.
Он вообще-то любил Риса, но при шустром мальчишке терялся, боялся сказать что-то не то, неуклюже повернуться. Ведь Рис казался таким хрупким, болезненным. Только глазищи - огромные, цвета грозового неба - были у него живыми. Любознательными. И цепкими.
- Ну ласскажи! - продолжал ныть мальчик.
Рэми действительно не знал сказок. Он слишком рано стал взрослым, да и мать Рэми серьезная, неулыбчивая, сказками детей не баловала.
Потому Рэми хотел было уже отказать мальчишке, да вспомнил так некстати давние слова Жэрла "Помни о моей сказке, Рэми".
- Хорошо. Есть в далеком краю волшебный лес, - начал Рэми, слово за словом повторяя услышанную много раз историю.
Рис нырнул под одеяло, положив голову на колени сидевшего на краю кровати Рэми. Юноша мягко улыбнулся, погладил светлые кудри ребенка, осторожно перебирая их пальцами.
- Плодолжай! - прошептал мальчик.
- В том лесу было много деревьев, но одно выросло особенно высоким. Возвышалось оно над другими собратьями, и весь лес ему завидовал. Завидовал пышной кроне, тянувшимся в солнцу ветвям, ручейку, что поил его корни... И дерево радовалось чужой зависти. Возгордилось.
- Глупое делево, - сонно буркнул Рис.
- Глупое, - задумчиво подтвердил Рэми. И сам он глупый. Почем Жерл просил помнить эту историю? - Однажды дерево услышало голос. Слабый, почти неразличимый в шуме ветра, он доносился из-под самых корней...
"Кто ты? - спросило дерево. - Чего ты хочешь?"
"Милое деревце, помоги мне, я умираю, - ответил голосок. - Ты такое сильное, такое высокое... а мне не хватает света. Не хватает солнышка... помоги!"
"Что за дело мне до какого-то ростка?" - усмехнулось дерево.
"Но ведь у каждого должен быть друг?"
И дерево замолчало. Друг? Зачем ему друг? Зачем ему кто-то? Разве мало ему солнца? Мало ветра? Мало птиц, что клюют его ягоды, вьют гнезда в его ветвях? Разве они не друзья?