Как-то в воскресное утро баба Нюра, выйдя из церкви после службы, заметила группку женщин в одинаковых темных платках, раздающих прихожанам тоненькие синенькие брошюрки.
- Ах, вы, сектантки! А ну, быстро отсюда, я сейчас батюшку позову! – набросилась на них старушка, шедшая позади бабы Нюры.
Женщины смолчали, но не ушли, продолжая предлагать брошюрки проходящим мимо. Одна протянула книжицу бабе Нюре. «Единый Бог наш Иисус» прочитала та на обложке, но в руки брошюрку не взяла. Сердитая старушка, кричавшая на «сектанток», торопливо вернулась в церковь. Очевидно за подмогой.
Баба Нюра, сгоравшая от любопытства, решила досмотреть чем кончиться и с невинным видом присела на ближайшую скамейку у церковной ограды. Прибыло подкрепление – пара крепких, мордатых парней лет под тридцать. Они спустились с крыльца и угрожающе придвинулись к «сектанткам». Те боязливо попятились, сбившись в тесную стайку.
- Что ж вы делаете, дети мои? – вопросил батюшка, выплывший из дверей.
- Зачем богохульствуете прямо у порога храма? Одумайтесь! Придите в лоно церкви, покайтесь!
«Сектантки» гуськом потянулись к воротам. Батюшка подал знак, и мордатые парни заступили им путь.
- Книжечки сюда давай! – приказал один из парней.
«Сектантки» растеряно огляделись, но сочувствующих рядом не оказалось. Шедшая первой женщина дрожащей рукой протянула парню свои брошюры, но остальные попрятали их под одеждой.
- Свободна! – парень подтолкнул женщину к воротам. – Следующая!
Баба Нюра привстала со скамейки – в следующей она узнала свою жиличку Лену. Лена выглядела иначе - глаза ее метали молнии, ноздри раздувались, кулаки сжались. Баба Нюра непроизвольно поежилась – ишь мышка-то каким коршуном обернулась.
- Пусти! – Лена попыталась отодвинуть парня в сторону и пройти.
- Книжки давай и вали! – прикрикнул на нее «друг церкви».
- Не дам! Пусти! Ты права не имеешь! – не сдалась Лена.
Парень схватил Лену за плащ и встряхнул. Плащ жалобно затрещал, Лена стукнула парня по руке. В ответ она получила увесистую оплеуху. И тут «сектантки» гуртом кинулись на парней, завязалась потасовка. «Сектантки» пищали, парни матерились.
- Дети мои! – испуганно воззвал с крыльца батюшка, косясь на собирающихся вокруг храмовой ограды любопытствующих. Кто-то из особо продвинутых уже доставал мобильный телефон, чтобы порадовать на «Ю-тьюб» очередным скандальным сюжетом. – Немедленно прекратите! Какой срам! Опомнитесь, опомнитесь!
Парни, услышав призыв духовного отца, отступили, не смотря на то, что уже одерживали верх. «Сектантки», оправляясь и подбирая оторванные пуговицы и упавшие платки, очень быстро ретировались. Парней батюшка увел обратно в церковь.
Баба Нюра поднялась и направилась в сторону дома. Телевизор она уважала и смотрела постоянно. А там много говорилось о страшных, трагических судьбах людей, попавших под влияние религиозных сект. До утра баба Нюра думала как ей поступить, и все- таки утром вызвала Лену на кухню и отказала от комнаты, втайне страшась, что жиличка снова поменяет ипостась и кинется на нее, как давеча на парня у храма. Но Лена восприняла слова бабы Нюры без эмоций, кивнула и, скоренько собравшись, съехала.
*****
Тогда баба Нюра решила обратиться к профессионалам от недвижимости, хотя про них по телевизору говорили не меньше гадостей, чем про «сектантов». Одевшись в самое нарядное свое платье, подкрасив губы и проведя за ушами давно высохшей пробкой от духов «Красная Москва», баба Нюра направилась в агентство «Надежда», располагавшееся как раз в соседнем доме.
Молодой человек с бегающими глазками долго расписывал бабе Нюре все выгоды, приобретаемые ей при заключении договора. Баба Нюра солидно кивала, тем временем цепким взглядом разведчика в ставке врага оглядывая офис «Надежды».
Давно не беленый потолок, стены в подтеках краски, старая раздолбанная мебель, компьютер один.
«Железо-то голимое. Двухтысячного года, не меньше. Не то, что морально устарело, амортизация, небось, уже вся начислена» - определила баба Нюра компьютерный возраст. Ее покойная дочь Марина работала программистом в закрытом НИИ и выписывала массу отечественной и зарубежной литературы на такие темы. Компьютеры, к огорчению бабы Нюры, заменили Марине семью.
- Шаблон договора можно посмотреть? – прервала баба Нюра соловьиные трели молодого человека.
- Прошу! – жестом человека, раскидывающего скатерть-самобранку, молодой человек бросил перед клиенткой договор.
Баба Нюра внимательно вычитала все три листа, не смотря на то, что из-за экономии порошка, копия была бледновата и некоторые слова еле проглядывали. Молодой человек заметно нервничал, вертясь на стуле ужом на углях.
- Мне это не подходит, - констатировала наконец старушка, возвращая бумаги.
- Почему? – открыл рот от удивления молодой человек.
- Вы сами его читали?
- Ну-у… - глазки молодого человека увеличили скорость бега в несколько раз.
- Здесь, у вас сказано, что агентство не несет никакой ответственности ни за какие действия съемщика. Вы только даете мой адрес любому-всякому и собираете денюжки.
- А Вы что хотите? К нам обращается человек желающий снять комнату, Вы желаете ее сдать. Агентство вас сводит и получает комиссионные. Неужели нам проводить расследование по каждому из обратившихся в нашу фирму?
- Нет, не подходит, - баба Нюра пристукнула палкой по затоптанному линолеуму. - Я лучше напишу объявления и расклею по району. Или пойду на вокзал, там приезжие толкаются десятками.
- Вы забываете о законности Вашей деятельности, - распетушился менеджер. - Мы берем на себя обязательство оформить сделку в соответствии с действующим законодательством, учитывая последние из выпущенных и вступивших в действие нормативных актов…
- Ты мне мозги не компостируй. В налоговую инспекцию я и без тебя дорогу найду и декларацию заполню. Других лохов поучи!
Баба Нюра напоследок обдала молодого человека презрительным взглядом и покинула агентство «Надежда» с чувством глубокого удовлетворения.
«Придется в одиночестве помирать» - вздохнула старая женщина, подходя к своей парадной. И тут сзади хлопнула дверца машины, и мимо галопом проскакал Марк Васин, ее сосед с третьего подъезда.
- Привет, баб Нюр! Как жизнь? – крикнул он на скаку.
- Да, так. Потихоньку…
Марк притормозил и оглянулся. Под нахмуренном его лбом пазлом закрутилась какая-то, пока неясная, мысль. Что-то связанное с бабой Нюрой. Марк никак не мог ее сложить воедино и махнул было рукой, но старая женщина, видя, что Марк остановился, продолжила:
- В контору сейчас я ходила. Хотела комнату сдать, да там одно жулье…
- Комнату! – вскричал обрадовано Марк, хлопнув себя по лбу – пазл идеально сложился. – Вы же комнату сдавали?!
- Сдавала и сдаю. Жиличка у меня съехала, и я ходила узнать на счет новых. А эти мошенники договор левый мне подсовывают, словно я из ума выжившая дура…
- А я ищу! Ищу комнату! – Марк пошел к бабе Нюре прямо через газон. - Сегодня к одним ездил. Кошмар! Клоповник! На один коридор пять комнат! В ванную лучше заходить, а про туалет я вообще промолчу, из уважения к Вам.
- Ты женишься? – оживилась баба Нюра, забыв сделать ему замечание о порче зеленых насаждений и о том, прерывать старших не вежливо.
- Нет, нет, мне для Эльки! Комнату ищем ей. Пора девчонке свою жизнь налаживать, а она с нами возиться, с тремя дурнями. Да и когда родители домой наведываются – забот прибывает.
- Ох, какие молодцы! – растрогалась баба Нюра. – В взаправду, куда это годиться: молодухе без мужа, без детей? Пошли, посмотришь мою, уж точно не клоповник.
Они вошли в подъезд, почти обнявшись.
- Вот хорошо! Удачно! Элю я с младенчества знаю, - бубнила старушка, отпирая дверь. - Девочка аккуратная, чистенькая.
Окна пятнадцатиметровой комнаты выходили на юг, и солнце заливало стены и пол, играя солнечными зайчиками на стекле старинного буфета. Марк критически обозрел скудную обстановку – шкаф, буфет, стол, стул и диван-книжку.