- Пришли, - услышала Эля и разжмурила глаза.
Звезды равнодушно взирали на происходящее с небес. Мистер Блечер, вместо того, чтобы заняться душегубным промыслом, во вкус которого, он явно начал входить, вдруг икнул и кулем свалился на песок. Над ним в позе Низемиды высилась Тина с тяжелым медным сотейником на отлете.
- Вы живы, госпожа?
- Спасибо! Спасибо! Спасибо! – как заведенная твердила Эля, пытаясь привести себя в вертикальное положение. – Полицию! Полицию! Полицию! Он убил свою жену!
- Давайте его свяжем, - предложила практичная Тина, на всякий случай не опуская сотейник.
- Чем? – озадачилась Эля.
*****
Прибывшие представители закона во главе с господином Ибрахимом, с интересом осмотрели мистера Блечера, прикрученного к ближайшему дереву с помощью двух элегантных симпатичных бюстгальтеров.
- Господин полицейский! – коршуном накинулась на него Эля. – Этот человек – убийца! Он убил свою жену! Я все видела! Я прогуливалась в ту ночь по галерее, мне, знаете ли не спалось, а он…
- Ты врешь, сучка! На галерее никого не было! – выкрикнул очнувшийся мистер Блечер.
- Да-а?! – воскликнула Эля, поворачиваясь к нему с улыбкой «а-ля Медуза Горгона». – Как интересно! Вы слышали? Все слышали?! Господин катиб, а Вы?
- Ладно, отвязывайте его, - распорядился господин Ибрахим, подцепляя мизинцем лямку бюстгальтера.
- Вы у него проверьте паспорт! Наверняка у него их несколько! А может он «черный вдовец»? Может он специализируется на убийствах своих жен? Запросите Интерпол! – взбесившимся кенгуру прыгала рядом Эля.
- Хорошо, госпожа. Обязательно, госпожа. Спасибо, госпожа, – отмахивался катиб.
*****
Через день Электра стояла на палубе парома и пыталась справиться с грудой разномастных букетов, из-под которых ее почти не было видно. Один букет от Хелла и Тины, один от управляющего отелем, один лично от главы острова.
- Я запросил Интерпол, но на Блечера материалов нет, - говорил господин Ибрахим. – Но мы еще раз проверили его вещи и…нашли второй паспорт, как Вы предполагали, мисс Электра. Таможня на Мале оказалась не на высоте – паспорт Блечера подделан довольно грубо. Свидетели перемещений нашего вдовца нашлось не мало. И сам он, кстати, тоже наделал кучу ошибок. Билеты заказал из своего особняка в Майами, со своей кредитной карты. Прилетел в Мале, прошел паспортный контроль по поддельному паспорту, нанял катер и прибыл на остров. Пробрался в отель, убил жену и смылся. Вернулся в Майами, дождался звонка от полиции острова и вновь прилетел. Уже в качестве неутешного мужа.
- Как же он узнал, что жена здесь развлекается с другим?
- А он и не знал. Он решил убить жену раньше. Миссис Блечер собиралась подать на развод еще будучи в Майами. Она застала Блечера с собственной горничной в пикантной ситуации.
- Откуда Вам известны подробности про горничную в Майами? – удивилась Тина, цепким крабом висевшая на Хэлле.
- Один мой приятель переехал в свое время в Америку и работает в полиции Майами. Я с ним созвонился, попросил о содействии. Он направил людей в особняк Блечеров, узнал от прислуги, что хозяйка в пух и прах разругалась с мужем, с треском выгнала молоденькую горничную и укатила на Мальдивы… Все просто!
- Значит Хэлл стал жертвой роковой случайности? – охнула Тина. – И если бы не госпожа Электра, его бы приговорили?
- Я верил в Вас, госпожа Электра! – Хэлл, крепко сжал ее в объятьях, что потребовало некоторой сноровки, из-за сковывающей его движения Тины. – Я знал, что Вы хоть и юная, но таби!
- Да кто такая таби? Объясните наконец, кто такая таби? – спохватилась Эли.
Хэлл замялся и замолчал в затруднении.
- По нашим местным поверьям, таби – это человек, обычно женщина, способная предвидеть и изменять предначертанное, - ответил за Хэлла катиб, странно улыбаясь. – Как в плохую, так и в хорошую сторону. Вроде ведьмы…
- Я, значит, похожа на ведьму?! – не поверила своим ушам Эля. – Ну, спасибо на добром слове!
Хэлл смутился окончательно.
- Нет, нет! Я не верно выразился, простите! – оправдывался господин Ибрахим. – Не вроде ведьмы, а вроде волшебницы, как в Гарри Поттере, – нашелся он.
- Ладно, пусть. И чем же я похожа на волшебницу? – сравнение с Гарри Поттером как-то примеряло с «оскорблением». Велика сила искусства.
- Вот! – Хэлл ткнул пальцем в район ее лба.
- Чем? Этим? – поразилась Эля, коснувшись «звездочки».
- Это знак! – сделал Хэлл большие глаза. – Вам открыто будущее…
- Жаль вас разочаровывать, но это всего лишь напоминание о балбесности моих братьев. Это шрам от зажившей раны…И ни какого будущего я не вижу.
- Вы просто не умеете пользоваться даром, не знаете как, - настаивал Хэлл.
- Хорошо, если вам хочется в это верить, - уступила Эля.
- Вот и паром, - сказал катиб, подхватывая Элины баулы. – Желаю вам удачи…Спасибо, госпожа Электра.
- Я вас не забуду! – Хэлл схватил ее за руки. – И если боги пошлют мне дочь, я ее назову в вашу честь!
- Мы назовем, - в унисон ему проворковала Тина.
Элю погрузили на паром, расцеловали по очереди и долго махали в след.
*****
В зале ожидания Мальского аэропорта Эля с интересом наблюдала за четырьмя дамочками, щебетавшими неподалеку от нее. Борьба с неумолимым временем была Эле понятна, но и у этой борьбы должны соблюдаться разумные границы. Когда-то ослик Мафин, из старой детской книжки, решив поиграть в сыщика, беспрестанно менял маскировку – переодевался в старичка, охотника, негритенка, девочку – расследуя «страшные преступления». Его друзья, конечно, узнавали Мафина, но из вежливости и боязни огорчить милого ослика не подавали виду.
Друзьям этого квартета, если таковые у них имелись, следовало бы силой заставить дамочек сменить гардероб.
Африканские косички, микроскопические топики, клетчатые юбчонки а-ля «анимэ», фенечки украсили бы девочку младших классов, а не тетеньку под сорок. Одна мадам особенно выделялась среди товарок. Две жиденькие косички из-под соломенной шляпки-канотье, супер-мини платье из прозрачного шифона и расшитые золотом босоножки на приличной высоты каблуках.
Объявили посадку. Эля шла позади четверки, с благоговейным ужасом наблюдая как ловко дамочка в шляпке-канотье передвигается на своих тонких шпильках.
«Вот навернется сейчас, костей ведь не соберет, - подумалось Эле. – Мне заплати, я не одела бы такие. А навернется, сшибет кого-нибудь или сама ногу сломает, а иск выставит компании-перевозчику».
Они поднимались по траппу на верхнюю платформу лайнера. У люка самолета им приветливо улыбались две очаровательные стюардессы – брюнетка и блондинка. И вдруг каблук у дамочки с косицами попал между пазами трапа и она, взмахнув руками как крыльями, рухнула навзничь. По пути, в попытке сохранить равновесие, зацепившись за форменную блузку брюнетки. Пуговицы горохом с голубой блузы посыпались в разные стороны.
- Ва-а-ау! – раздались у Эли за спиной мужские голоса.
Посмотреть действительно было на что – шикарную загорелую грудь брюнетки размера этак четвертого обтягивал невероятной красоты красный кружевной бюстик. А на левой выпуклости виднелось татуированное сердечко, внутри которого значилось вычурным шрифтом «My Myke». Вторая стюардесса, вместо того что бы броситься на помощь пассажирке, вместе со всеми уставилась на открывшееся великолепие.
- Ах ты…Ах ты… - зашипела она, ощериваясь.
Подобное Эля видела в познавательной программе Би-Би-Си о дикой природе, в серии про гиен.
- Ах ты, стерва! – выразила наконец свою мысль блондинка и кинулась к коллеге, с явным намерением оскорбить ее действием.
Назревающий конфликт пресек появившийся на трапе пилот. В секунду оценив ситуацию, он одной рукой перехватил в прыжке блондинку, другой – втянул в глубину салона самолета брюнетку. Потом он галантно подал руку сидевшей на полу дамочке, занятой оплакиванием своей обувки и не обратившей внимания драматические на события над ее головой.
«Lathspell I name you, ill-news; and ill news is an ill guest they say»(«Латспелл – я назову тебя, горевесник. А по новостям и гостей встречают» - (анг.) «Властелин колец» Дж.-Р.-Р. Толкиен.)» – вжав голову в плечи, расстраивалась Эля, сидя в своем кресле. - У них наверно один парень на двоих. Даже татушку сделала, с его именем. Интересно временную или постоянную? Ой, о чем это я думаю?! Кстати, а этой престарелой нимфетке наплевать, что она расстроила чужое счастье». Эля слышала как через проход три подружки продолжали утешать четвертую, рыдающую над золотой босоножкой.