– Может, в следующий раз стоит взять с собой одеяло. – В этом глубоком голосе Селеста отчетливо услышала нотки веселья. Каждый раз, когда она проводила ночь в саду, на следующее утро за ней приходил он. И каждый раз мягко журил: – Ты снова ушла сюда одна. Я думал, мы договорились, что ты меня разбудишь?
Селеста посмотрела на говорившего. Мужчина, скрестив руки на груди, прислонился к стволу дерева. Пряди русых волос упали на лоб, зеленые глаза сияли в свете восходящего солнца. Выглядел он, как всегда, идеально.
– Нет, это ты решил, что я тебя разбужу. А я никогда не соглашалась с этим. А одеяло мне не нужно. Сейчас лето, и ночи теплые, – Селеста отвернулась, чтобы он не видел ее нежной улыбки.
Натаниэль, ухмыльнувшись, покачал головой, а потом оттолкнулся от дерева и направился к ней. Он остановился прямо за спиной Селесты и опустил руки ей на плечи.
– Все в порядке? – Он всегда задавал один и тот же вопрос, и Селеста всегда давала на него один и тот же ответ.
– Со мной все в порядке.
Большой палец его руки коснулся обнаженной кожи шеи Селесты, и по спине девушки пробежали мурашки.
– Я знаю, что ты не в порядке.
– Мне, наверно, никогда не суметь тебя обмануть, правда?
– Именно так.
Почему Илиас, бог Солнца, должен был благословить его именно этим даром – умением распознавать ложь? Селесте никогда не удавалось быть хорошей лгуньей, хотя за последние недели ей удалось улучшить свои позиции на этом поприще. Но только не с Натаниэлем. Против него жрица была бессильна. Он моментально чувствовал каждую крупицу лжи, что была в ее словах.
– Хочешь поговорить об этом? – Нат опустился позади нее на корточки, и Селеста прислонилась к нему. Она думала, что после возвращения в столицу их отношения изменятся. Что они вернутся к тому, что было раньше. Никаких прикосновений, никаких поцелуев. Вместо этого – ссоры и стычки. Но все было не так. После того, как Натаниэль и Селеста побывали в плену, отношения между ними изменились.
Селеста покачала головой и взяла его за руки. Она нежно провела пальцами по внутренней стороне его ладоней. Натаниэль вздохнул.
– Тебе нужно с кем-то об этом поговорить. Не со мной, так с кем-нибудь другим.
– Ну вот чего ты придираешься? Обычно ты только радуешься, когда мне нечего сказать. – Он не мог видеть, как уголки губ на ее лице приподнялись снова. С ним было так легко говорить, так легко смеяться. Раньше Селеста и подумать не могла, что однажды между ними все будет вот так.
Натаниэль притянул Селесту к себе, и она инстинктивно сжала его руки еще крепче.
– Неправда. Я радуюсь, когда ты всем довольна и тебе не на что пожаловаться. Так что хватит молчать. Поговори со мной.
На этот раз вздохнула Селеста. Девушка не знала, готова ли говорить о своих чувствах. Внутри царил хаос, который она никак не могла упорядочить.
– Что ты хочешь услышать? Я выяснила, кто мои родители. А теперь они оба мертвы.
Несмотря на то, что те памятные события произошли три недели назад и все их участники постепенно возвращались к своей обычной повседневной жизни, Селеста до сих пор никак не могла оправиться от случившегося. Слишком нереальным казалось то, что она раскрыла величайшую тайну своей жизни. К своему удовольствию или нет, значения не имело.
– Эстель умерла за тебя.
Голос Натаниэля был нежен, и его руки сомкнулись вокруг любимой. Селеста взглянула на белый камень с именем матери.
– Это ничего не меняет. Она была на стороне атеистов, и если бы не решила спасти меня от гибели, то пошла бы с ними. Кто знает, какую роль она на самом деле играла в их рядах?
Селеста подозревала, что ее мать поддерживала с лидерами атеистов связи более глубокие, чем они предполагали. Но этого им никогда не узнать.
– Конечно, меняет. Неужели ты думаешь, что она бросилась бы на эту стрелу, если бы уверенно стояла на стороне атеистов? Или позаботилась бы о том, чтобы нас нашла королевская армия?
Селеста покачала головой.
– Она не сделала этого ни для меня, ни для детей Божьих. Я видела ее ауру. Она ни в чем не раскаивалась. Я считаю, что она, скорее всего, не хотела ставить под угрозу первоначальный, настоящий план атеистов.